«Компьютер по имени Зверь»

Print PDF

Обезьянничание либералов общеизвестно; и «западники» они не потому, что исходя из местных проблем пришли к выводу о необходимости применения у нас соответствующих «западных» теорий, приспособленных к нашим конкретным условиям, но рабски копируют «здесь» всё модное «там», не смущаясь ценой и отсутствием результатов.

Почему народ дал им точное наименование — либераловеры. Даже те из них, кто не без успеха занимается наукой не то что не могут, а именно что не хотят ни использовать научный подход к анализу социальной реальности, ни ставить свои (либеральные) принципы выше текущей ориентировки стаи («кого валим» и «кого возносим» по отмашке с Радио Свобода).

Это именно верующие, агрессивно оберегающие свою мифологию (поскольку «спинным мозгом» чувствуют, что она не соответствует не то что реальности, но и заявляемым ими очень неплохим ценностям — например, демократии, или политической свободе). Скажем, Елена Галкина сперва умно и въедливо препарировала российские реформы образования; а затем, присоединившись к майданаци, стала безусловно поддерживать точно такую же реформу на Украине как нечто неоспоримое, превосходное и пр. (не видя в том никакого противоречия).

Куда интересней прослеживать западное (в т.ч. американское) происхождение элементов, составляющих идеологию российских охранителей-черносотенцев, деликатно называемых «консерваторами» (или их социальной практики). «Патриотический» флёр риторики несколько прикрывает эти истоки, но сколько-нибудь пристальный взгляд их легко обнаруживает.

Такого добра особенно много среди мифов, бытующих в этой среде; вообще, мифологический компонент тем важней для идеологии, чем более это ложное и вненаучное мировоззрение. Так, либераловерам исключительно важно поддерживать серию мифов об СССР, большинство из которых разделяется и черносотенцами. Один из мифов американского происхождения у этих последних – о «компьютере по имени Зверь».

«В 1970-е гг. массовая религиозная культура США переживает очередную волну эсхатологических страхов и ожиданий, связанных главным образом с идеологией так называемых «ультраконсервативных» или «новых правых» христиан (New Christian Right). Последнее понятие может использоваться по-разному (иногда его используют лишь применительно к тем, кто активно участвует в политической деятельности), но в целом оно указывает на «новых протестантов» — евангелических христиан, ориентированных на фундаменталистское, т.е. Буквальное, прочтение Библии и придерживающихся крайне консервативных взглядов на политику и общество. К этому движению религиозных консерваторов принадлежит значительная часть баптистских и пятидесятнических церквей, а также многочисленные «внеденоминационные» группы.

Помимо социального консерватизма и антилиберальных настроений, большинство новых правых христиан отличаются ярко выраженными эсхатологическими ожиданиями. Возвращаясь к упомянутой волне 1970-х гг., отмечу, что апокалиптические страхи и ожидания этого времени распространялись не только посредством теологических трактатов или проповеднических текстов. Широкой популярностью стали пользоваться книги христианских пророков, где рассказывалось об ожиданиях или визионерских опытах, связанных с приближением конца света; появился особый жанр массовой литературы — «эсхатологический роман», действие которого происходит в «последние времена», а также соответствующая кинематографическая продукция [Boyer 1992: 115–290; Shuck 2005]).

Нужно оговорить, что в культуре христиан-евангеликов проблемы апокалиптического будущего дискутируются гораздо более подробно и тщательно по сравнению, скажем, с русским православием, уделяющим сравнительно мало внимания интерпретации Священного Писания.

Попытки систематизировать все эсхатологические пророчества, содержащиеся в тексте Нового Завета, привели новых протестантов к формированию нескольких доктрин, по-разному изображающих историю человечества перед концом света и Страшным судом [Boyer 1992: 80–111; Shuck 2005: 29–52]. Не вдаваясь сейчас в детали этих дискуссий, отмечу, что разногласия преимущественно касаются последовательности событий, связанных с «тысячелетним царством» праведников (Откр. 20), «временем великой скорби» (Great Tribulation), о котором Христос рассказывал ученикам на горе Елеонской (Мф. 24:3–44; Мк. 13:3–33; Лк. 21:5–36), а также «восхищением» (Rapture) праведных на небо (1 Фес. 4, 14–18).

Так, согласно довольно популярной в среде новых протестантов концепции (она известна как Pre-tribulational (dispensational) Premillenialism), сначала Христос вернется на землю, чтобы забрать истинную церковь на небо, затем начнется «время скорби», а по его окончании — тысячелетнее царство, за которым последует Страшный суд. Согласно другой точке зрения (Post-tribulational Premillenialism), череда эсхатологических событий начнется с «великой скорби» и лишь те, кто сохранит истинную веру и праведность в эти трудные времена, смогут участвовать в тысячелетнем царстве.

Как бы то ни было, попытки увидеть признаки наступления всех этих событий в культуре новых правых христиан второй половины XX в. не обходились, разумеется, без оглядки на текущие политические события. Особое внимание, что также вполне логично, здесь уделялось созданию государства Израиль в 1948 г. Детали роли, отведенной евреям в «последние времена», также могут быть предметом дискуссии между разными направлениями христиан-фундаменталистов, но все они согласны в том, что «Израиль собирается для обращения и спасения» (если воспользоваться формулировкой российских «нерегистрируемых пятидесятников»).

Что касается Антихриста, его союзников, провозвестников, обстоятельств появления и образа действий, то здесь поле для фантазий и интерпретаций оказалось довольно широким. Не останавливаясь опять-таки на возможных и многочисленных вариациях на эту тему, отмечу, что в качестве одного из «традиционных» для протестантизма вообще (и американского протестантизма в частности) врагов рассматривалась католическая церковь. Второй Ватиканский собор 1962–1965 гг. в известном смысле лишь подогрел эти старинные страхи. Более того, нередко опасения, связанные с европейским католицизмом, переносились в среде американских евангеликов на Западную Европу в целом, и, вероятно, отчасти поэтому объединительное движение, начавшееся с Римского договора 1957 г. и закончившееся в 1992 г. созданием Европейского союза, воспринималось многими в той же самой апокалиптической перспективе, в том числе и как своего рода приготовление к приходу Антихриста.

Союз европейских стран могли считать возрождающейся Римской империей и даже десятирогим зверем из 13 главы Апокалипсиса (а также сна пророка Даниила (7:23)): об этом, например, зашла речь, когда в 1979 г. Греция стала десятым участником ЕС [Boyer 1992: 277]. Впрочем, эсхатологические ожидания христианских фундаменталистов в Америке вообще связывались с международными политическими организациями, претендующими на глобальные полномочия: с такими же опасениями и неприязнью многие из них относились к ООН и подобным организациям. Этот своеобразный антиглобализм был одним из главных мотивов американских эсхатологических нарративов того времени.

Так или иначе, американские апокалиптики 1970-х гг. не ожидали от Европейского союза ничего хорошего и наблюдали за деятельностью этой — тогда еще экономической — организации с большой тревогой. Вместе с тем в эти же годы в среде ультраконсервативных христиан остается достаточно популярной специфическая технофобия, связанная с телевидением как инструментом в руках демонических сил и главным орудием антихриста [Boyer 1992: 106–107, 279–281]. Более того, опасения, связанные с телевидением, теперь дополняются особым страхом перед еще одной технологической и информационной инновацией — компьютерами.

Лейтмотивом соответствующих фобий была идея о тотальном подчинении человечества и манипулировании людьми со стороны скрытых и таинственных сил, опосредованных всемогущими и повсюду проникающими техническими устройствами [Webber, Hutchings 1978]. В рассматриваемую эпоху подобный образ «общества слежки» (surveillance society), если воспользоваться термином канадского социолога Дэвида Лайона [Lyon 1994; ср.: Shuck 2005: 119–128], прямо корреспондировал с топикой романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984» [характерно, что ключевые интенции романа заимствуют именно правые, воспринимающие любой социальный прогресс как «покушение на свободу» и «насилие над личностью». Впрочем, в отношении их понимания «свободы» и «личности», они, безусловно, правы; насилие над таким – плюс, а не минус.].

Этот литературный текст, имевший сугубо светский характер, прочитывался многими христианскими консерваторами в духе их собственных апокалиптических пророчеств и воспринимался если не как буквальное описание ближайшего будущего человечества, то по крайней мере в качестве еще одного из знаков наступления «последних времен» в начале 1980-х. Здесь, впрочем, можно говорить и о более общих социальных контекстах, сближающих литературные антиутопии и специфические формы «эсхатологической конспирологии» XX в. [и, конечно, важен тот факт, что именно современное общество «западных демократий» ближе всего к «ужасам тоталитаризма», как их рисовала пропаганда в период противостояния с коммунистическим блоком].

…Тревожные ожидания такого рода, по-видимому, и обусловили появление сюжета о «компьютере по имени Зверь», которому посвящена эта статья. Я не берусь сейчас совершенно точно определять его источники и первоначальную историю, но дело опять-таки происходило в середине 1970-х гг. в среде американских ультраконсервативных христиан юга США[1]. Судя по всему, история о зловещем компьютере была придумана и обнародована в 1975 г. кем-то из пасторов Юго-Восточной РадиоЦеркви — внеденоминационной евангелической радиопрограммы, основанной в 1933 г. в Оклахоме и существующей по сей день. Наиболее вероятными авторами рассматриваемого сюжета следует считать Дэвида Веббера (1931–2004) и Ноя Хатчингса (род. 1922), написавших в 1970-е и 1980-е гг. несколько книг о грядущей апокалиптической роли компьютерных технологий [Webber, Hutchings 1978; 1986]. Так или иначе, в 1975 г. Юго-Восточная Радио-Церковь сообщила, что в Брюсселе находится суперкомпьютер, известный как «Зверь», который вскоре «соединит банки по всему миру и постепенно приведет к социалистическому выравниванию экономики, а также созданию новой денежной системы к 1980-м. В том же году [автор книги “Возвратится ли Христос к 1988 году? 101 доказательство”. — А.Панченко.] Колин Дил сообщил своим читателям, что лидерам Общего Рынка во время “кризисной встречи” в Брюсселе показали “Зверь” — гигантский компьютер, занимающий три этажа в административном здании штаб-квартиры Общего Рынка» [Fuller 1995: 181].

Предполагалось, что этот компьютер будет в состоянии присвоить каждому человеку на земле индивидуальный номер, который будет наноситься на кожу при помощи лазерного луча.  Татуировки, которые можно распознать лишь при помощи инфракрасных сканеров, заменят кредитные карточки и будут представлять собой три группы из шести цифр. Очевидно, что здесь содержался прозрачный намек, с одной стороны, на апокалиптическое число зверя, а с другой — на штриховое кодирование, которое в это время стало распространяться в США, а чуть позже и в Европе (первым товаром со штрих-кодом была упаковка жевательной резинки “Juicy Fruit”, проданная 26 июня 1974 г. в штате Огайо). Все вместе опять-таки недвусмысленно отсылало к одному из самых популярных текстов христианской эсхатологии — 13 главе Откровения Иоанна Богослова:

«И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть (Откр. 13:16–18)».

Вскоре история о компьютере по имени Зверь получила широкое распространение без ссылок на конкретных христианских авторов и, так сказать, в устойчивой вирусной форме[2]. Довольно скоро ее стали переводить на другие языки[3]. Важную роль в популяризации рассматриваемого сюжета сыграл бестселлер Мэри Рэлф «Когда ваши деньги теряют смысл», о котором речь пойдет далее. Сначала, однако, необходимо сказать несколько слов об историческом контексте этой популяризации.

Помимо тех общих тенденций в американской апокалиптике 1970-х гг., о которых я писал выше, появление нарратива о компьютере по имени Зверь и докторе Элдемане было, по всей видимости, обусловлено и конкретными политико-экономическими обстоятельствами. «Кризисная встреча в начале 1974 г.» фигурирует здесь совсем не случайно. Дело в том, что в 1973 г. в мире разразился первый (и до сих пор считающийся крупнейшим) глобальный нефтяной кризис. Через 11 дней после начала «войны Судного дня», когда египетские и сирийские войска атаковали Израиль на Синайском полуострове и Голанских высотах, страны ОПЕК объявили о прекращении либо существенном ограничении поставок нефти США и их союзникам, поддерживавшим еврейское государство. Вскоре мировые цены на нефть возросли в 4 раза — с 3 до 12 долларов за баррель.

В результате 6 ноября 1973 г. министры иностранных дел ЕЭС, собравшись в Брюсселе, подписали заявление, в котором призывали Израиль выполнить 242 резолюцию Совета безопасности ООН, т.е. освободить территорию Синайского полуострова и Голанские высоты. …. При этом война 1973 г. привела к очередному обострению отношений между СССР и США: когда израильские войска стали одерживать победы и, перейдя в контрнаступление на территории противника, форсировали Суэцкий канал, Брежнев пригрозил прямым вступлением в войну, а США объявили о повышенной боеготовности своих ядерных сил.

Надо сказать, что для американских евангеликов события, связанные с октябрьской войной 1973 г., прямо соответствовали актуальным эсхатологическим пророчествам и ожиданиям. Согласно одному из самых известных апокалиптических пророчеств, принадлежащему проповеднику Хэлу Линдси (1970), главными врагами подлинного христианства в «последние времена» будут «Россия (соответствующая Гогу из книги Иезекииля), которая создает огромную армию <…> и пойдет войной на Израиль; арабы, которые соединятся с африканцами, чтобы во главе с Египтом напасть на Израиль; Китай и <…> “восточная орда” из 200 миллионов солдат, а также Европейский союз, который воссоздаст Римскую империю и подчинит весь мир власти своего лидера — Антихриста» [Fenster 2008: 2010].

Однако Израиль в очередной раз победил, нефтяной кризис не разрушил мировую экономику, третья мировая война не началась, а история про брюссельский компьютер зажила собственной жизнью, приобретая новые смыслы и контексты. В этой перспективе показательна ее российская биография.

История о компьютере по имени Зверь, штрих-кодах и электронных карточках несколько раз пыталась, так сказать, прорваться к своей русской аудитории. Насколько я могу судить, во всех случаях непосредственным источником для соответствующих переводов служила книга евангелистской проповедницы и основательницы «Лиги молитвы» Мэри Стюарт Рэлф (1916–2011) «Когда ваши деньги теряют смысл, система 666 в действии», вышедшая в 1981 г. в Алабаме. Утверждая, что число 666 постепенно проникает во все сферы повседневной жизни американцев (его удавалось отыскать даже на маркировке напольной плитки и ярлыках мужских сорочек), Рэлф уделяла особое внимание развитию международных платежных систем и распространению пластиковых дебетовых карточек, которые, по ее мнению, должны были стать главным инструментом экономического подчинения человечества. В книге Рэлф история о брюссельском компьютере и докторе Элдемане повторялась несколько раз [Relfe 1981: 37, 42–46], более того, здесь говорилось, что на смену «малому зверю» в Брюсселе скоро придет другой суперкомпьютер, который находится в Люксембурге [Relfe 1981: 46].

Среди других признаков грядущего царства антихриста алабамская проповедница называла появление различных международных организаций: Мирового банка, Всемирной организации здравоохранения, Международного валютного фонда и т.п. Значительное место в книге отводилось и грядущей эсхатологической роли Советского Союза, который по-прежнему ассоциировался с Гогом и Магогом.

В качестве одного из доказательств, что именно Россия — конное войско из пророчества Иезекииля, которое придет «в последние годы <…> на горы Израилевы» (Иез. 38:8), в книге фигурировала почтовая марка «10 лет Первой Конной» (номинал 14 коп.), выпущенная в СССР в начале 1930 г. На ней были изображены всадники с красным знаменем и карта Северного Причерноморья с отмеченным на ней боевым путем кавалерийской армии. По мнению Рэлф, эта марка «пророчески напоминала» о грядущем вторжении русских в Израиль [а также о знании религиозными активистами географии] [Relfe 1981: 182–183].

Все это, однако, не смутило одного из первых русских переводчиков истории о компьютере по имени Зверь — профессора русистики в Университете Южной Алабамы Павла Ваулина (1918–2007). Ваулин был эмигрантом из СССР, попавшим в плен во время советско-финской войны, перебравшимся в Швецию, а затем в Америку и примкнувшим здесь к радикальному религиозно-националистическому крылу русской диаспоры. Сообщая о жизни Ваулина в русской колонии в Ричмонде, штат Мэн, автор биографического словаря русской эмиграции пишет: «Здесь собственными руками построил каменный дом, не без учета возможной ядерной войны» [Александров 2005: 92]. В том же 1981 г. Ваулин перевел несколько вступительных фрагментов из книги Рэлф (среди них — историю о брюссельском компьютере) и опубликовал их под заголовком «Наступление зверя» в издаваемом им русскоязычном журнале «Нива» [Ваулин 1981]. Еще один — независимый — перевод того же вступления был, по-видимому, сделан американскими старообрядцами часовенного согласия и попал в СССР в конце 1980-х гг. [Агеева 1997: 11, 16; Соболева 1997; Покровский, Зольникова 2002]1.

Впрочем, к массовому распространению этой «компьютерной эсхатологии» в постсоветской России были, по-видимому, причастны афонские монахи, в частности схимонах Паисий Эзнепидис (1924–1994), известный также как старец Паисий Святогорец. Книги Мэри Рэлф были переведены афонцами на греческий язык [Мелетий 2001: 5–9] и, судя по всему, пользовались здесь большой популярностью. В 1987 г. Паисий написал брошюру «Знамения времен, 666», где, в частности, говорилось:

«За мирским духом современной «свободы», отсутствия уважения к Церкви Христовой, к старшим, родителям и учителям, которые имеют страх Божий, кроется духовное рабство, смятение и анархия, ведущая людей в тупик, к душевной и телесной катастрофе. Также и за совершенной системой «удобных карточек», компьютерной безопасности, скрывается всемирная диктатура, порабощение антихристу. <…> Прельстятся те, которые в толкованиях пойдут «от ума». И это тогда, когда знамения столь очевидны: компьютерный «зверь» в Брюсселе с числом 666 уже почти проглотил все страны. Карточка, удостоверение личности, «введение печати» что означают?

К сожалению, по радио мы следим только за тем, какая будет погода. <…> После же карточки и удостоверения личности, «компьютерного досье», чтобы лукаво подвести дело к печати, будут постоянно говорить по телевидению, что кто-то взял чью-то карточку и забрал из банка его деньги. С другой стороны, будут рекламировать «совершенную систему»: печать на руку или на лоб лазерными лучами, незаметную внешне, с 666, именем антихриста[4]».

Так или иначе в начале 1990-х гг. мы наблюдаем взрывообразное распространение русских текстов о докторе Элдемане и компьютере в Брюсселе (см.: [Ахметова 2010: 146–148]).

Впоследствии именно эта версия и ее позднейшие варианты войдут в «конспирологический канон» радикального православного движения против штрих-кодов, ИНН и электронных карт (см.: [Сержантов 2007; Beglov 2014: 123–126; Русселе 2015]). Более того, именно она, как мне кажется (наряду, впрочем, с некоторыми другими текстами преимущественно западного происхождения), послужила если не «триггером», то своего рода нарративным фундаментом этого движения, оказавшего довольно заметное влияние на идеологические и теологические дискуссии в рамках различных религиозных организаций — в том числе и РПЦ МП, которой неоднократно приходилось обсуждать «проблему» ИНН, СНИЛС, а также паспортов с электронными чипами на самом высоком уровне.

Какие общие выводы можно сделать из всей этой истории? Понятно, что в широкой типологической перспективе она не отличается особой новизной. Тема счета, манипулирования людьми и тотального контроля над человечеством со стороны зловещих и враждебных сил перед концом света имеет длительную историю в христианской эсхатологии. Не последнюю роль здесь играет и упомянутая 13 глава Апокалипсиса, оказавшая серьезное влияние на образ «печати Антихриста» как телесной метки. Если американские евангелики, а вслед за ними и современные православные рассуждают о лазерной татуировке, наносимой брюссельским компьютером, то русские крестьяне XIX в. отказывались от оспопрививания, считая его «антиевой печатью» [Иваницкий 1890: 120].

Вместе с тем мне представляются важными некоторые другие аспекты рассматриваемой темы. Во-первых, необходимо иметь в виду, что перед нами пример (думаю, что далеко не единственный) миграции сюжета, распространяющегося тем же образом, что и городская легенда. История о компьютере по имени Зверь мало отличается от тех форм, которые мы называем современными легендами, а ее де- и реконтекстуализация позволяет рассматривать ее в контексте «теории мемов» и концепции «вирусного распространения» сюжетов (см.: [Oring 2014a; 2014b]). Более важно, однако, другое: для самых разных конфессиональных групп, существующих в различных частях света, этот конкретный текст работает как составная часть более общего эсхатолого-конспирологического метанарратива, чьи контуры и структура, возможно, не так уж размыты, как это может показаться на первый взгляд. «В одном пакете» с «эсхатологией контроля и манипуляции», например, распространяется религиозная гомофобия, чье довольно неожиданное и столь же взрывообразное появление в современной России также, по-видимому, надо объяснять американскими источниками.

Не останавливаясь на этой проблеме подробно, приведу лишь один пример. Речь идет о еще одном американском эсхатологическом тексте — книге «Видение» (“The Vision”, 1973), написанной пятидесятническим пастором Дэвидом Вилкерсоном (1931–2011), основателем нью-йоркской “Times Square Church”1.

С одной стороны, этот текст содержит вполне узнаваемое описание штрихового кодирования, которое потом попадет в историю о брюссельском компьютере:

«Я знаю, что восстановленная Римская Империя станет со временем могущественной базой для супермирового лидера, который появится, чтобы восстановить экономический порядок, и, несомненно, именно он создаст всемирную систему так называемых «живых кредитных карточек». На лоб и руку будут наноситься невидимые числа, которые смогут быть обнаружены только фотоскопическими приборами. Возможно, эти цифры будут распределены на три группы по 6 цифр в каждой: эти группы цифр будут располагаться друг от друга на расстоянии в ширину пальца. Этот «знак» будет поставлен каждому человеку, и ни один человек не сможет покупать или продавать без этой невидимой цифровой татуировки [Вилкерсон 1993]».

С другой стороны, значимой темой для эсхатологии Вилкерсона была грядущая социальная и моральная деградация западного мира (и в том числе самих Соединенных Штатов). Специальное внимание он уделял распространению сексуальной свободы, порнографии и гомосексуализма: В Библии сказано: «Как было во дни Лота, так будет и во дни Сына Человеческого»[5]. В моем видении я видел вещи, которые заставляют меня бояться за будущее наших детей. Я говорю о диких блуждающих бандах гомосексуалистов, открыто нападающих на невинных людей в парках, на улицах и в угрюмых местах. Зверства этих содомских банд должны непременно придти. И хотя о них, возможно, не будут сообщать открыто, работники закона будут знать вполне о том, что происходит. <…> Существует только два препятствия, которые не дают гомосексуалистам открыто предаваться своему греху, — это непринятие их обществом и отвержение их церковью, согласно ее учению.

Точная цитата в синодальном переводе: «Так же, как было и во дни Лота: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили; но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех; так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится. В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову» (Лк. 17, 28–32).

 Когда общество больше не будет критиковать их грех как противоестественный, но полностью примет и будет потворствовать им в их извращенности, и когда церковь больше не будет обличать гомосексуализм как грех, но начнет благословлять их сексуальную жизнь, тогда не останется никаких сдерживающих сил. Шлюзы откроются, и ободренные гомосексуалисты утвердятся в своем грехе. В моем видении я видел, что эти две преграды на их пути сметены. Если убрать то, что удерживает — последует хаос [Вилкерсон 1993]».

Очень похожие вещи мы найдем и в современной российской эсхатологии (как православной, так и протестантской). Здесь также «боязнь штрихкода» будет устойчиво сочетаться с моральными тревогами и гипертрофированной гомофобией».

Александр Панченко. Компьютер по имени Зверь: эсхатология и конспирология в современных религиозных культурах  // Антропологический форум. №27.

Примечания

[1] Отмечу, что здесь есть и, так сказать, ложный след — скептический нарратив о христианском авторе Джо Массере, который якобы придумал историю о компьютере «Звере» для апокалиптического романа-антиутопии «И се конь блед» (1970). Эту версию, получившую широкое распространение в интернете, приняли на веру некоторые исследователи (см., например: [Lewis 2001: 24; Ахметова 2010: 147]), однако никаких фактических доказательств в ее пользу мне обнаружить не удалось.

[2] Оригинальный английский текст в одной из наиболее устойчивых версий звучит следующим образом: “Dr. Hanrick Eldeman, Chief Analyst of the Common Market Confederacy in Brussels, has revealed that a computerized restoration plan is already under way to straighten out world chaos. A crisis meeting in early 1974 brought together Common Market leaders, advisers and scientists at which time Dr. Eldeman unveiled ‘the Beast’. The Beast is a gigantic three story computer located in the administrative building of the headquarters of the Common Market. That monster is a self-programming computer that has more than one hundred sources distributing entries. Experts in programming have perfected a plan that will handle by computer all of the world’s trade. This master plan would imply a system of digital enumeration of each human being of the earth. Thus the computer would give each inhabitant of the world a number to be used for each purchase or sale, removing the problem of present credit cards. This number would be invisibly tattooed by laser, either on the forehead or on the back of the hand. This would establish a walking credit card system. And the number could be seen only through infrared scanners, installed in special verification counters or in business places. Dr. Eldeman pointed out that by using three entries of six digits each, every inhabitant of the world would be given a distinct credit card number” <http://www.theforbiddenknowledge.com/hardtruth/beast_666.htm>.

[3]  К сожалению, мне не удалось ознакомиться с текстом работы Эрика Метца «Легенда о компьютерезвере», посвященной распространению и основным вариантам этого сюжета в Европе. Краткое изложение ее содержания см.: [Комелина 2010: 3–4].

[4]  Л.С. Соболева ошибочно полагает, что старообрядческое «сочинение об Антихристе-компьютере» генетически связано с переводом Ваулина [Соболева 1997: 123]. Однако текстологический анализ позволяет с уверенностью утверждать, что «ваулинский» и «старообрядческий» варианты представляют собой независимые переводы одних и тех же фрагментов книги Рэлф. Цитирую по электронной публикации: <http://www.vselprav.org/library/znamenija.htm>.

[5]  Подробнее о пророчествах Вилкерсона и их идеологическом контексте см.: [Boyer 1992: 236–241].