Коллективизм и здоровье: эффект Розетто

В продолжение темы "индивидуализм vs коллективизм в психологии культуры", рассказывается о выгодах психологического коллективизма и социального равенства, в том числе о так называемом "эффекте Розетто".

Print Friendly Version of this pagePrint Get a PDF version of this webpagePDF

Региональные различия индивидуализма vs коллективизма культуры в США. Из: Cohen, Vandello, 1999.

Региональные различия индивидуализма vs коллективизма культуры в США. Из: Cohen, Vandello, 1999. Разным цветом показаны 10 наиболее коллективистских штатов, штаты 2го, 3го, 4го квинтиля по уровню коллективизма, и 10 наиболее индивидуалистичных штатов

Продолжая тему «индивидуализм vs коллективизм в психологии культуры«, напишу о выгодах психологического коллективизма и социального равенства, в том числе о так называемом «эффекте Розетто».

Психология культуры дифференциально влияет на заболеваемость

«…Провели сравнительное исследование на выборке 3000 человек — японцев, адаптировавших свой стиль жизни и отношений к американским нормам, и такого же числа японцев, которые продолжали жить в США в соответствии с японскими традициями. Показатель сердечных приступов в первой группе был в 5 раз выше, чем у не принявших американскую культуру японцев, притом что показатели уровня холестерина, веса, времени, затрачиваемого на тренировки, интенсивности курения статистически не отличались. И в целом, Триандис отмечает, что показатель количества сердечных приступов имеет тенденцию к низким значениям в коллективистских обществах по сравнению с индивидуалистическими (c.327).

Снимок экрана от 2022-07-17 14-54-18

Частота сердечных приступов в разных социумах, на 1000 чел.

То есть представители коллективистской культуры, которые переезжают в страны с индивидуалистической культурой, становятся менее защищёнными перед середечно-сосудистыми (видимо, и онкологическими) заболеваниями, при переезде в обратном направлении — перед нервными (депрессиями и фобиями).
Triandis, H.C., Bontempo, R., Betancourt, H., Bond, M., Leung, K., Brenes, A., Georgas, J., Hui, C.H., Individualism and collectivism: Cross-cultural perspectives on self-ingroup relationships // Journal of Personality and Social Psychology. Vol.54. P.323-338.

 

Снимок экрана от 2022-07-17 14-57-43

Один из маркёров индивидуализма (иллинойская выборка) или коллективизма культуры (японская выборка). Показана частота случаев, когда в случае внутригруппового конфликта человек предпочтёт обострять его (первые 2 столбца) или уклониться (3,4 столбцы), если другая сторона — это (строки сверху вниз) родители, близкий друг, близкий родственник твоего поколения, коллега по работе, сосед, личность, малоизвестная до конфликта, иностранец

Ещё одна интересная деталь: в исследовании Tafarodi & Swann (1996) изучали самооценку американских и китайских (Тайвань) студентов. В этой работе общую самооценку складывали из двух компонент: насколько вы себе нравитесь (любовь к себе) и как вы оцениваете свой профессионализм (оценка компетентности). Результаты китайских студентов были выше по фактору любви к себе, а американцы больше ценили не себя самого, а свою компетентность. То есть члены коллективистских культур, выше оценивая себя, менее уверены в своих профессиональных способностях, члены индивидуалистических, при более строгом отношении к себе, более уверены в них.
Tafarodi, R. W„ & Swann, W. B. Jr. (1996). Individualism-collectivism and global self-esteem: Evidence lor a cultural trade-off // Journal of Cross-Cultural Psychology Vol.27. P.651-672.
В исследовании Crystal, Watanabe, Chen (1999) использовали кросс-культурный подход для изучения отношения детей к людям с физическими недостатками. Дети в коллективистских обществах (Япония) были намного более склонны жалеть инвалидов и беспокоиться о них; американские дети в основном выражали смущение, когда видели инвалидов (Children’s Reactions to Physical Disability: A Cross-national and Developmental Study //.International Journal of Behavioral Development, Vol. 23. №1. P.91-111).
Другая работа Сohen & Vandello (1999): паттерны индивидуализма и коллективизма внутри Соединённых Штатов, ибо эта страна, как и всякая другая, неоднородна в данном отношении, табл.1 — ранжирование разных штатов по уровню коллективизма, табл.2. — социологические индикаторы коллективизма и их весомость, рис.1 — соответствующая карта (см.выше).

Снимок экрана от 2022-07-21 21-07-14

Снимок экрана от 2022-07-21 20-52-46

8 индикаторов коллективизма и их корреляция с собственно психологической дихотомией 1. % живущих в одиночку; 2. Отношение совместно использующих авто к ездящим в одиночку. 3. Отношение разводов к бракам. 4. % пожилых живущих в одиночку. 5. % домохозяйств с внуками. 6. % людей, не относящих себя ни к какой конфессии. 7. Средний % голосующих за либертарианцев на последних 4-х президентских выборах. 8.% самозанятых. R — для данной меры используется обратная оценка

 

Эффект Розетто

«Эффект Розето был впервые замечен в 1961 году, когда местный врач Розето встретился со Стюартом Вольфом, тогдашним главой медицины Университета Оклахомы, и они обсудили за парой кружек пива необычно низкий уровень инфаркта миокарда в итало-американском сообществе. Розето по сравнению с другими местами.[1][2][3] Затем последовало множество исследований, в том числе 50-летнее исследование, сравнивающее Розето с соседним Бангором. Как и предсказывали первоначальные авторы, по мере того, как когорта Розето избавлялась от своей итальянской социальной структуры и становилась более американизированной в годы после первоначального исследования, показатели сердечно-сосудистых заболеваний увеличились, став такими же, как в соседних городах. С 1954 по 1961 год у Розето почти не было сердечных приступов среди мужчин от 55 до 64 лет, входящих в группу высокого риска, а у мужчин старше 65 лет смертность составляла 1%, тогда как в среднем по стране — 2%. Вдовцов также было больше, чем вдов[1].

Снимок экрана от 2022-07-18 16-00-55

Эти статистические данные противоречили ряду других факторов, наблюдаемых в сообществе. Они курили нефильтрованные сигары, пили вино «с кажущимся задором» вместо молока и безалкогольных напитков, отказывались от средиземноморской диеты в пользу фрикаделек и жареных на сале сосисок с твердыми и мягкими сырами. Мужчины работали в сланцевых карьерах, где заразились от газов и пыли.[5] В Розето также было очень мало преступлений и очень мало обращений за государственной помощью.

В начале 1960-х врач по имени Стюарт Вольф услышал о городе итальянских эмигрантов и их потомков в северо-восточной Пенсильвании, где жители практически не страдали сердечно-сосудистыми заболеваниями. Вольф решил познакомиться с ними поближе, в их городе Розето. Почти никто из них до возраста 55 лет не имел симптомов сердечно-сосудистых заболеваний. После 65 они страдали от сердечных проблем вдвое реже, чем в среднем по Америке. Смертность в Розето была почти на треть ниже, чем по стране.
Проведя исследования и исключив такие факторы, как физические упражнения, питание и загрязнённость окружающей среды, Вольф и социолог Джон Брун пришли к выводу, что главный фактор здоровья в городе Розето – это природа самого общества. Большинство домовладений вмещало три поколения семьи, старшие пользовались повсеместным уважением, и народ относился с презрением к любому выпячиванию богатства, выказывая

«страх перед бахвальством, доставшийся им по наследству от старой веры итальянских крестьян в maloccio (сглаз). Детей обучали, что любое хвастовство богатством или собственным превосходством над соседом навлекает несчастье».

Обратив внимание, что уже тогда, в середине 1960-х, когда эгалитарный общественный уклад начал приходить в упадок, Вольф и Брун предсказали, что в следующем поколении смертность начнёт расти. Следующее исследование они провели через 25 лет. Из их отчёта: «Самым глубоким социальным изменением был отход от давнего табу на хвастовство».

Далее:

«Щедрость, ранее свойственная для жителей Розето, уступила место соревновательности». Заболеваемость сердечными болезнями и количество сердечных приступов удвоились за одно поколение».
Harris, M. Cultural Materialism: The Struggle for a Science of Culture. New York: Vintage Books, 1980.
Эффект Розетто в Вики

Снимок экрана от 2022-07-18 15-52-13

«Городок Розето-Вафорторе расположен в ста шестидесяти километрах юго-восточнее Рима у подножия Апеннин в итальянской провинции Фоджа. Он выстроен по принципу средневековых деревень: вокруг большой центральной площади. На площади стоит дворец семьи Саджезе, некогда владевшей обширными землями в этих краях. Арочный проход ведет к церкви Мадонны горы Кармель. Узкие каменные ступени, по обе стороны которых сгрудились двухэтажные домики с красными черепичными крышами, поднимаются в гору.

Снимок экрана от 2022-07-18 16-01-53

Изменения нормированной по возрасту смертности у жителей Розетто и Бангора старше 35 (на 1000 человек), мужчины и женщины от (сверху вниз) инфарктов миокарда, сердечной недостаточности, действия обоих этих причин, от всех причин

Веками жители Розето трудились в мраморных карьерах в горах или на полях в раскинувшейся внизу долине. Каждое утро и каждый вечер они преодолевали по шесть километров вниз с горы и обратно в гору. Им приходилось нелегко. Эти крестьяне были почти безграмотны, отчаянно бедны и особо не надеялись на лучшее. Но в конце XIX в. до них дошел слух о стране по другую сторону океана и о возможностях, которые она сулила. В январе 1882 г. группа из 11 жителей Розето — десять мужчин и один мальчик — отправилась за океан, в Нью-Йорк. Первую ночь они провели на полу трактира на Малберри-стрит, в районе Манхэттена под названием Маленькая Италия. После этого они двинулись на запад и нашли работу в сланцевом карьере в 145 км от Нью-Йорка, в городке Бангор, что в штате Пенсильвания. Через год из итальянского Розето в Америку уехали еще 15 человек. Кое-кто из них осел в Бангоре, чтобы работать вместе со своими соотечественниками в сланцевом карьере. Вновь прибывшие иммигранты послали весточку домой, описывая перспективы Нового Света, и вскоре розетонцы один за другим стали паковать вещи и перебираться в Пенсильванию. Ручеек из первых иммигрантов превратился в мощный поток. За один только 1894 г. 1200 розетонцев обратились за американскими паспортами, оставив целые улицы в родной деревне опустевшими.

Снимок экрана от 2022-07-18 16-02-19

Изменения относительной смертности от инфаркта миокарда (на 1000 человек) у жителей Розетто и Бангора, в 1955-1964 vs 1965-1974 гг.

Вновь прибывшие принялись скупать землю на каменистом горном склоне, который связывала с Бангором одна-единственная крутая тропа. На узких улочках, разбегавшихся вверх и вниз по склону, возводились тесно прижавшиеся друг к другу двухэтажные каменные дома с шиферными крышами. Появилась церковь Девы Марии горы Кармель. Главная улица, на которой она стояла, получила название Гарибальди-авеню в честь героя объединения Италии. Поначалу свой городок жители окрестили Новой Италией. Но вскоре название сменили, выбрав то, что показалось им наиболее уместным, учитывая, что все они происходили из одной деревни. Новая Италия превратилась в Розето.

В 1896 г. настоятелем церкви Девы Марии горы Кармель стал энергичный молодой священник — отец Паскуаль де Ниско. Он создал церковную общину, начал устраивать празднества. Призывал жителей расчищать землю и высаживать на задних дворах своих домов чеснок, фасоль, картофель, дыни и фруктовые деревья. Он раздавал семена и клубни. В городке проснулась жизнь. Розетонцы начали разводить свиней и выращивать виноград, из которого делали домашнее вино. Были построены школы, монастырь, разбит парк и создано кладбище. На Гарибальди-авеню открывались маленькие магазинчики, булочные, рестораны и бары. Появилось около дюжины швейных фабрик.

Соседний Бангор заселили преимущественно валлийцы и англичане, а в другом близлежащем городке проживали в основном немцы. Из-за натянутых отношений между мигрантами британского, немецкого и итальянского происхождения Розето оставался городом, закрытым для внешнего мира. Если бы вам выпала возможность побродить по улицам Розето в первые несколько десятилетий XX в., вы бы услышали только итальянскую речь, и не просто итальянскую, а южный диалект Фоджи, на котором в свое время говорили в итальянском Розето.

Для жителей Розето в их городке заключался весь мир, крошечный, но самодостаточный. Таким бы он и оставался, если бы не человек по имени Стюарт Вульф.

Пенсильванский парадокс или эффект Розето

 Вульф был врачом. Изучал заболевания желудка и преподавал в медицинской школе Оклахомского университета. Лето он проводил на ферме в Пенсильвании, недалеко от Розето, хотя это ничего не значило, ведь Розето настолько отдалился от остального мира, что о нем мало что знали даже жители соседних городков.

«Как-то летом — где-то в конце 1950-х гг. — меня пригласили прочитать лекцию в местном медицинском обществе, — рассказывал Вульф в одном из интервью. — После лекции ко мне подошел местный доктор и пригласил на кружку пива. Во время беседы он сказал мне: „Знаете, я работаю здесь семнадцать лет, пациенты приезжают ко мне отовсюду, но за все это время у меня не было ни одного пациента из Розето моложе шестидесяти пяти лет с заболеванием сердца“».

Снимок экрана от 2022-07-18 16-02-43

Стандартизированный коэффициент смертности в Розетто и Бангоре и его доверительный интервал. Причины смерти (сверху вниз) инфаркт миокарда, сердечная недостаточность, обе эти причины, все причины

Вульф отнесся к этому сообщению скептически. В 1950-х гг. еще не появились лекарства для снижения уровня холестерина и не была введена профилактика сердечных заболеваний. Инфаркты приобрели в Соединенных Штатах характер эпидемии и стали основной причиной смерти людей моложе 65 лет. Здравый смысл подсказывал, что, будучи врачом, невозможно ни разу не столкнуться с сердечным заболеванием.

Вульф решил разобраться. Заручившись помощью студентов и коллег, он внимательно изучил свидетельства о смерти жителей города за длительный период — столько, сколько смог достать. Проанализировал записи врачей. Составил родословные.

«Работы было хоть отбавляй, — вспоминал Вульф. — Исследование было начато в 1961 г. Мэр выделил нам в помощь четырех своих сестер и позволил обосноваться в здании муниципалитета. Я поинтересовался, где же они будут проводить заседания, на что он ответил: „Мы их на время отложим“. Дамы приносили нам ланч. У нас были маленькие кабинки, где мы брали у людей кровь и делали электрокардиограммы. Так прошло четыре недели. После этого я поговорил с властями, и они на все лето выделили нам здание школы. Туда мы приглашали всех жителей Розето на обследование».

Результаты выглядели более чем странно. Ни один житель Розето моложе 55 лет не умер от инфаркта и не имел никаких сердечных заболеваний. Среди людей старше 65 лет смертность от болезней сердца составляла половину от средних показателей по стране. Смертность от всех других причин была на 30–35 % ниже, чем, по идее, должна была бы быть.

Вульф позвал на помощь своего друга, социолога из Оклахомы Джона Бруна.

«Я нанял студентов-медиков и аспирантов-социологов в качестве интервьюеров, и мы ходили из дома в дом, опрашивая всех людей старше двадцати одного года, — вспоминает Брун. Эти события происходили более пятидесяти лет назад, но в голосе Бруна, когда он рассказывает об этом исследовании, и сейчас слышится изумление. — Ни самоубийств, ни алкоголизма, ни наркотической зависимости и крайне мало преступлений. У них не было ни одного человека на пособии. Тогда мы стали искать кого-нибудь с язвой желудка. Ни одного случая. Местные жители умирали от старости. Вот так вот».

У коллег Вульфа было специальное название для таких людей, как розетонцы, — для тех, к кому невозможно было применить стандартные правила, для тех, чья жизнь выходила за рамки привычного. Жители Розето были особенными.

Сперва Вульф предположил, что розетонцы придерживаются особой диеты, привезенной из Старого Света и позволяющей им сохранять такое завидное здоровье. Но от этой версии пришлось отказаться. Жители Розето жарили на свином жире, а не на полезном оливковом масле, как принято в Италии. Итальянская пицца представляла собой тонкую хрустящую лепешку с солью, маслом, томатами, анчоусами и луком. В Пенсильвании же толстые пиццы прогибались под тяжестью сосисок, пеперони, салями, ветчины и яиц. Раньше сладости, такие как печенье и соленые баранки, полагались только на Рождество, но в Розето ими лакомились круглый год. Проведенный диетологами анализ рациона розетонцев показал, что 41 % потребляемых ими калорий приходится на жиры. К тому же эти люди были не из тех, кто встает на рассвете, занимается йогой или пробегает по шесть километров. Многие дымили, как паровоз, либо страдали от ожирения.

Но если причина не в диете и не в спорте, тогда, может быть, в генах? Розетонцев, приехавших из одного городка, связывали кровные узы, и Вульф предположил наличие неких защитных генов, уберегавших их от болезней. Он изучил медицинские карты всех родственников розетонцев, проживающих в других районах Соединенных Штатов, проверяя, не обладают ли и они столь отменным здоровьем. Ничего подобного.

Тогда Вульф принялся изучать местность, в которой жили объекты его исследования. Может быть, столь благотворно на их здоровье сказывалось проживание в предгорьях восточной Пенсильвании? По соседству с Розето, чуть ниже по склону, располагался Бангор и всего в нескольких километрах — Назарет. Эти два городка были такого же размера, как Розето, и проживали в них такие же трудолюбивые религиозные европейские иммигранты. Вульф перелопатил медицинские карты в обоих городках. Среди жителей старше 65 лет смертность от сердечных заболеваний была в три раза выше, чем у розетонцев.

Постепенно Вульф пришел к выводу, что секрет Розето кроется не в диете и не спорте, не в генах и не в местности. Разгадка тайны крылась в самом городе. Бродя по нему и общаясь с его жителями, Вульф и Брун начали замечать отпечаток, который история наложила на Розето. Они наблюдали, как розетонцы ходят в гости, болтают по-итальянски на улицах и готовят угощение друг для друга. Познакомились с огромными кланами, составляющими социальную структуру города. Видели, как под одной крышей живут три поколения и каким уважением пользуются пожилые люди. Посетили мессу и прочувствовали, как церковь успокаивает и сплачивает собравшихся в ней людей. Насчитали 22 общественные организации в городке с населением в 2000 человек. Прониклись царившим здесь духом равноправия: богатые не выставляли напоказ свое богатство и помогали менее удачливым справляться с невзгодами.

Перенеся из Южной Италии в горы восточной Пенсильвании культуру землячества, розетонцы создали стабильную и надежную социальную структуру, защищавшую их от напастей современного мира. Они сохраняли здоровье благодаря тому, откуда они были родом, благодаря миру, который создали для себя в крошечном горном городке.

«Ты приезжаешь в Розето в первый раз и видишь, как за обеденным столом собираются три поколения, видишь булочные, людей, прогуливающихся по улицам или сидящих на крыльце и болтающих друг с другом, видишь фабрики по пошиву блуз, где женщины работают днем, пока их мужчины трудятся в сланцевых карьерах, — рассказывает Брун. — То же самое ты бы увидел в сельской местности в Италии. Удивительное зрелище».

Можете вообразить, с каким недоверием пришлось столкнуться Бруну и Вульфу, когда они представили результаты своего исследования медицинскому сообществу. Они участвовали в конференциях, где их коллеги представляли многостраничные данные, оформленные в сложные таблицы, ссылаясь то на такой-то ген, то на такой-то физиологический процесс. А Брун и Вульф говорили о загадочной и волшебной силе людей, останавливающихся поболтать на улице и тремя поколениями живущих под одной крышей. Традиционные теории убеждают нас: долголетие зависит от того, кто мы есть, — от наших генов, от принимаемых нами решений. От того, что мы едим, насколько регулярно занимаемся спортом, качественным ли медицинским обслуживанием пользуемся. Мы не привыкли рассматривать здоровье в контексте культуры.

Бруну и Вульфу предстояло убедить медицинскую общественность в необходимости взглянуть на здоровье и болезни сердца под новым углом зрения, чтобы осознать, что выяснить причины долголетия невозможно, если руководствоваться лишь отдельно взятыми решениями и поступками. Нельзя ограничиваться изучением одного человека. Необходимо понять, к какой культуре он принадлежит, кто его друзья и родственники, из каких мест он родом. Необходимо принять идею о том, что ценности того мира, в котором мы живем, и люди, которые нас окружают, оказывают глубочайшее влияние на нашу личность. В этой книге я хочу сделать для понимания истоков успеха то же, что сделали Брун и Вульф для понимания истоков здоровья.

Так чем же объясняется Эффект Розето? Теперь исследователи полагают, что ответ можно выразить при помощи всего двух слов: общество и связь. Эти два аспекта жизни были (и остаются) настолько мощными защитниками здоровья, что они, очевидно, способны перевесить и курение, и ужасающее питание.

Описывая Эффект Розето в своей классической книге «Сила клана» (The Power of Clan), доктор медицинских наук Стюарт Вольф и социолог Джон Брюн справедливо отметили, что наличие сплоченных сообществ, как в Розето, может служить гораздо лучшей характеристикой для оценки здоровья сердца, чем уровень холестерина или даже курение. Общественное устройство населенных пунктов вроде того, что можно наблюдать в Розето, характеризуется предсказуемостью и стабильностью, когда каждый человек в коллективе играет четко определенную роль в общественной жизни.

В Розето работали все, и все действительно усердно трудились для достижения общей цели: создания лучшего будущего для своих детей. Если вы находитесь в тесной связи с другими людьми в малом сообществе, вас гораздо меньше занимают ежедневные заботы. А отсутствие у вас мелочного беспокойства о рутинных проблемах ведет к снижению вероятности того, что вы можете стать жертвой хронического стресса. А ведь именно хронический стресс является одним из главных факторов, вызывающих возникновение сердечных заболеваний.

Мужчины в Розето по жизни постоянно сталкивались с огромным числом физических стрессогенных факторов. Работу на сланцевых рудниках вряд ли можно сравнить с отдыхом на пляже, а курение, конечно же, является значительным физиологическим стрессогенным фактором.

Тем не менее, так как эти мужчины были в целом защищены от постоянного, непрекращающегося нервно-психического напряжения, которое большинство людей испытывают ежедневно, — защищены, по-видимому, при помощи сплоченности своего сообщества и своих надежных, полных заботы семейных связей, – эти физиологические стрессогенные факторы не производили того сопутствующего урона, который, как ожидалось, они должны были производить.

Современное Розето.

Ученым в конце концов удалось найти объяснение «эффекту Розето»: сплоченное население, состоявшее из семей, где несколько поколений тесно общались и заботились друг о друге. Исследователи выделили еще несколько факторов: примерно одинаковый уровень доходов и отказ от показной демонстрации богатства и «культуры потребления». Все вместе эти факторы имели по крайней мере такую же силу, что и характерные атрибуты здорового образа жизни, такие как отказ от курения и регулярные занятия спортом. Завершив анализ, ученые высказали предположение, что уровень смертности начнет расти, когда жители откажутся от своей сплоченной культуры и станут вести образ жизни, более типичный для развитых стран.

Вскоре, получив нежелательную популярность, вскоре Розето заполнили приезжие. И, к великому сожалению, цель их была не влиться в этот чудесный тонкий удивительный мир понимания и дружелюбия, а получить нахрапом здоровое сердце или желудок. Новые жители не старались соблюдать ту культуру, которая на протяжении 80 лет царила в Розето, они не хотели научиться любви и доброте у жителей Розето, они хотели лишь пройти реабилитацию, поправить здоровье, но при этом ничего в себе не меняя. И этот поток «жадных туристов» вскоре наполнил город…стало много хамства, гнева, наглости, злости, преступности, которые превратили его в самый обычный, но зато теперь нормальный, город Америки.

Розето превратился из небольшого изолированного городка в сельской местности Пенсильвании в часть пригородной зоны, откуда люди ездили на работу в ближайшие города и даже в Нью-Йорк, который находится в 120 километрах. На окраине города появились большие дома с высокими заборами. У жителей стало больше машин, и те, кто мог себе позволить, сменили свои «форды» и «кадиллаки» на BMW и «мерседесы». Примерно в это же время прекратили свое существование традиционные городские клубы, а семьи перестали выходить на прогулку теплыми летними вечерами. Посещаемость церкви, которая раньше была основой социальной жизни горожан, сократилась. За время жизни одного поколения все в Розето изменилось, в том числе и показатели здоровья и самочувствия его жителей, причем настолько, что в 1971 году от сердечного приступа впервые умер человек в возрасте 45 лет. Меняющуюся жизнь Розето задокументировали в 1992 году в исследовании, опубликованном в Journal of Public Health. Прогноз доктора Вульфа сбылся: когда жители Розето переняли «индивидуалистичный» и стрессовый западный стиль жизни, их здоровье стало ухудшаться.

Еще 30 лет назад людей, определяющих одиночество в качестве главного фактора болезней, подняли бы на смех. Но сегодня психологи и врачи единодушны. Изучив закономерности возникновения болезней у людей, проживающих в разных странах, географических пространствах и климатических условиях, они пришли к выводу, что социальная и эмоциональная изоляция человека — серьезнейший фактор, который может привести к фатальным последствиям. Например, калифорнийские исследователи, изучая 5000 тысяч жителей Alameda Country в течение 10 лет, начиная с 1965 года, выяснили в ходе эксперимента, что те, кто имел дефицит социальных контактов, умирали в три раза чаще. Исследователи изучали различные категории населения: мужчин, женщин, солдат и студентов в различных регионах. Результаты говорят о преобладании все тех же факторов риска.

Женщины, которые говорили, что они чувствуют изоляцию, умирали от рака груди и рака яичников в несколько раз чаще, чем неодинокие женщины. Студенты колледжа, жаловавшиеся на холодные и натянутые отношения с родителями, десятилетием позже уже страдали от гипертонии и сердечной болезни… Инфаркты поражают в первую очередь тех, кто проживает в одиночестве. Но как может такое абстрактное, такое размытое и неуловимое понятие, как «социальная поддержка», способствовать развитию опухоли и торможению функционирования коронарной системы? «Если вы никому не говорите о своих душевных травмах, своей душевной боли — она сдавливает и разъедает вас», — говорит техасский психолог Джеймс Пеннебакер. Он считает, что если люди регулярно обсуждают устно и письменно вещи, которые их волнуют или расстраивают, их иммунная система оживает и в медицинской помощи они нуждаются меньше.

Специалисты считают, что, помогая людям выразить их чувства и заботясь об их взаимоотношениях, они делают больше для поддержки их духа, чем химия и особое питание, что сплоченность, солидарность — лучшее снадобье, помогающее людям выжить в экстраординарных условиях нашего сложного времени. Однако беспристрастная статистика свидетельствует, что в современной Америке существует устойчивая тенденция ослабления личных и родственных контактов между людьми. В 1900 году только 5% населения Соединенных Штатах жили одиноко. В 60-х годах эта категория составила уже 13%. Сегодня 25% американцев страдают от «гордого одиночества». Роберт Питман в книге «Bowling Alone» показывает, что социальные контакты продолжают сужаться. В 1976 году американцы проводили в среднем 12 клубных встреч в течение года, в 1997 году — только 5. Семейные обеды и застолья также становятся все большей редкостью.

Источник Беловежкин

Об авторе Редактор