Почему лгать лучше только за деньги?

Print PDF

Продолжая проводить параллели между этологическими и психологическими концепциями[1], хочу рассказать о знаменитом эксперименте Леона Фестингера и Джемса Карлсмита по принятию встречной установки и нахождению внутреннего оправдания, вот их первопубликация «Когнитивные  последствия вынужденного согласия«.

Защита встречной установки (counter-attitudinal advocacy) — это приём, посредством которого можно сломить первоначальную установку человека, и вынудить принять чужую. Для этого достаточно убедить его произнести развёрнутый спич в пользу неприемлемой установки, связно изложить противное мнение (поймав, например, на предложение «посочувствовать и понять оппонента», типа если ты его адекватно понимаешь, так перескажи его доводы своими словами и т.п.). Я уже писал, что чувства и эмоции человека вторичны по отношению к его деятельности, характер событий вокруг нас и наше собственное действие в связи с событиями определяет то, какие мы чувства испытываем, и т.д. Отсюда вполне естественно предполагать, что развернуто пересказав чужие слова, мы постепенно и примем чужие мысли, если это делать систематически и, главное, как показали Фестингер и Карлсмит — бесплатно.

Они поставили эксперимент по принятию встречной установки, неприемлемой для испытуемых, и исследовали влияние на сей процесс малого ($1) и большого вознаграждения ($20, как я понял, в 1959 году для испытуемых это были действительно большие деньги).

В течение часа студенты колледжа должны были выполнять невыносимо скучные и монотонные задания. Затем экспериментатор  сказал им, что цель опыта — определить, повлияло ли на качество выполнения задания предварительная информация о том, что это задание исключительно интересно. Каждому студенту сообщили, что их выбрали случайным образом, они будут контрольной группой — то есть им ничего заранее не объясняли. Тем не менее, как сказал экспериментатор, следующий участник, девушка, только что вошедшая в приёмную, будет действовать в условиях эксперимента, и участникам надо убедить её, что задание интересное и увлекательное, ведь слова сокурсника покажутся ей куда убедительнее, чем мнение экспериментатора, не согласятся ли гг. опытные участники соврать новичку?

Соответственно, в опыте исследовалось отношение к эксперименту двух опытных групп, которых побуждали лгать за бОльшие и меньшие деньги, и контрольной группы, которую побуждали солгать бесплатно.

После окончания опытов интервьюер опрашивал студентов-обманщиков, как им понравилось задание, которое они выполняли до эксперимента.

Тут выяснились различия: студенты, получившие по 20 долларов за обман (за то, что они назвали нудное занятие увлекательным), считали своё задание скучным и утомительным, каким оно и было на самом деле.

А вот получившие только по 1 доллару оценивали его как существенно более приятное (таблица 1), при том, что «20-долларовые» врали слегка убедительнее (таблица 2). Иными словами, люди, получившие за ложь сильное внешнее оправдание, не верили в неё, а те, кто говорили ложь без сильного внешнего подкрепления, успешно убедили себя в том, что говорят правду, в порядке компенсации когнитивного диссонанса, исследования которого как раз Фестингер знаменит.

Эти результаты — мощный аргумент против «принципа сочувствия» С.В.Мейена: пересказав для себя концепции оппонента, ты не только их себе уяснишь, но обязательно смажешь свою собственную. Не зря живший этим правилом Любищев отлично пересказывал теоретические конструкции СТЭ, так что их плюсы и минусы были как на ладони, но развёрнутого изложения собственных взглядов создать так и не смог. То существует некоторый трейд-офф между вложением сил в развитие собственной концепции через эмпирические исследования и вложением сил в разбор конкурирующих концепций, анализ их внутренних противоречий, перспективных моментов, и пр., нельзя делать одинаково хорошо то и другое одновременно.

И через этот трейд-офф в жизнь человека входит вера как неустранимый элемент этой жизни: чтобы эффективно действовать в выбранном направлении, после акта выбора приходится доверять собственным теориям и идти по указанному ими пути, и надеяться, что проблемы и неудачи — временные (вера в смысле религиозная вера, по- еврейски эмуна, доверие, в том числе и доверие ребёнка к отцу). Хотя, понятное дело, верить в религиозные догмы, и доверять хорошим людям или правильным теориям — разные вещи;. Во втором случае рациональный скепсис сохраняется, ты можешь его включать и увеличивать степень недоверия в меру  того, как люди или теории не выдерживают испытания опытом, практикой. Тем более что лжецы запоминаются лучше, чем правдивые люди, когда ты ошибся в людях или в теории, это помнится лучше успеха и т.д. А вот в первом случае рациональный скепсис по отношению к центральным утверждениям (догмам) невозможен и третируется как неверие.

Поэтому для эффективного развития собственной концепции лучше всего оптимальным образом «сузить» концепции оппонентов, видя в них в первую очередь возражения против своей, а на всё прочее не очень обращать внимание. Так делал Эрнст Майр в отношении своих критиков по разным вопросам, от теории эволюции и типологии до видообразования. Рост научного знания — это статистический процесс, истина извлекается из столкновения противоположных идей, а не из реализации индивидуального гения «великих учёных». Для общего роста  знания каждому из членов сообщества лучше направлять всё время и силы на наблюдения и эксперименты, идущие на развитие своей собственной концепции, с надеждой и верой, что именно она будет убедительнее других в том самом «столкновении идей», чем пытаться извлечь истину головным путём из обзора разных взглядов.

Действительно, феномен Фестингера — Карлсмита срабатывает в любой области столкновения идей, мнений и установок, в том числе по вопросам, более важным, чем скучные студенческие задания — в науке, в политике, в общественной борьбе. Последнее было показано в экспериментах А.Р.Коэна, работавшего в Йельском университете в 1962 году, в эпоху студенческих волнений. В связи с ними городскую полицию часто вызывали в кампусы для их подавления, полиция легко и с удовольствием применяла силу и т.д.

После одного из столкновений Коэн посетил студенческие общежития и сообщил, что проводит исследование проблемы для одного из известных социологических институтов. Он объяснил студентам, что в каждой проблеме есть две стороны, и институт заинтересован в том, чтобы взглянуть на  обе стороны вопроса отношений студентов с полицией. Поэтому он просит написать убедительные эссе, защищающие действия полиции [понятное дело, попытка побудить полицейских писать эссе, защищающие действия студентов, была бы сразу и решительно пресечена, подобная широта взглядов работает лишь в одну сторону].

Дальше Коэн объяснил, что может предложить стимул для написания эссе. В зависимости от условий, в которые попали студенты, он предлагал им 50 центов, доллар, 5 или 10. Никто из студентов, не знал, что другим также предлагали деньги.

После того, как студенты написали эссе (интересно, каков там был %% решительно отказавшихся?), Коэн проверил их подлинное отношение к полиции. Оказалось, что чем меньше был стимул, тем благосклоннее относились испытуемые к полицейскому насилию после написания эссе[2].

То есть когда сторонники капитализма предлагают рабочим понять «разумный баланс на рынке труда», свою заинтересованность в социальном партнёрстве etc., особенно в условиях кризиса, надо сразу требовать оплатить это понимание и партнёрство в солидном размере. Иначе предашь самого себя, приняв точку зрения классового врага.

Примечания:

[1]в надежде продуктивности найденных изоморфизмов для развития этологии, ибо инстинкт и стереотип в функциональном плане изоморфны интеллекту, а «анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны».

[2] Cohen, A.R., 1962. An experiment on small rewards for discrepant compliance and attitude change // Explorations in cognitive dissonance. J.W. Brehm. &. A.R. Cohen (Eds.) New York: Wiley.