Про дамбы и Бангладеш

Попалась на глаза карикатура на исламистов в Бангладеш, которые вместо строительства дамб убивали атеистов и неверующих (или тех, кто, как исламистам показалось, издевался над религией). Текст к картинке был выразителен: «почему вы не строите дамбы? — Мы слишком заняты,  убивая атеистов». Для справки: с 2013 года было убито 20 человек, атеистов прежде всего, которые «покусились на ислам».

Итак, карикатура связывала в единое целое религию и религиозный фанатизм, определенное географическое место-государство — Бангладеш, промышленную политику, наконец, стихийное бедствие — наводнения.

Казалось бы, здесь мы имеем вполне ясную и цельную картинку: бедное государство, с нищим и невежественным населением, которое, вместо того, чтобы спасать своих собственных граждан, организовывает (или же смотрит сквозь пальцы) над их убийства. Неявно подразумевается, что если бы атеистов не убивали — дамбы строились. Более того, подразумевается, что если бы не убийства, если бы государство было терпимей, не было бы таких наводнений и их последствий.

Ну что же, давайте немного начнем разбираться. Для начала начнем с простого, с наводнений и их последствий.

Как известно, в мире есть много стран, которые в своей внутренней жизни гораздо более терпимы, демократичны (хотя бы по формальным признакам), богаты, имеют среди своего населения массу атеистов и тем не менее — страдают от наводнений, цунами, периодических паводков и т. д. Думаю, не стоит далеко ходить и мы начнем с цитадели современного мира, с США.

Трагедия Нового Орлеана в свое время поразила весь мир. И это не преувеличение. Богатейшая страна мира не смогла спасти город, который пострадал от ударов стихии (более 80% инфраструктурных разрушений в районах, которые подверглись удару стихии). Сотни тысяч беженцев, абсолютно неудовлетворительная работа спасательных служб, десятки тысяч человек запертых в Доме (стадион для игры в американский футбол в Новом Орлеане). И преступность, тысячи преступлений: воровство предметов обихода и хоз.техники из магазинов, изнасилования, грабежи, убийства,совершаемые как преступниками, так и полицией, пытавшейся с ними справиться. Свидетели наводнения, особенно среди бедных слоев населения, преимущественно цветных, описывали ситуацию, как кромешный ад.

Последствия урагана устраняют вот уже более 10 лет. Власти были вынуждены не только перестраивать город, но и спроектировать и построить его новые защитные системы, перестроить инженерную и транспортную инфраструктуру, решать вопросы с санитарной обработкой повергнувшихся наводнению территорий. Десятки, если не сотни млрд. $ были вложены в меры по предотвращению повторения трагедии где-либо в стране, по совершенствованию служб обнаружения, прогнозирования и предупреждения последствий стихии.

Тем не менее, каждый год из США мы слышим об очередных природных бедствиях: пожары и засуха, поразившие один из самых богатейших штатов страны, Калифорнию, оползни и наводнения на Среднем Западе, включая наводнения на крупнейшей реке Миссури, удары тайфунов по прибрежным городам (можно вспомнить о Нью-Йорке и том кошмаре, что там творился в 2012 году), ураганы, снежные штормы и смерчи. Стихия ежегодно наносит по США удары и каждый удар — это миллионы, а в некоторых случаях и миллиарды $.

[Невозможность решить проблему наводнений — плата за уничтожение водно-болотных угодий в поймах и на побережьях для краткосрочных коммерческих целей. При капитализме, особенно американском, этому почти невозможно поставить заслон до наступления тяжёлых последствий, поскольку все социальные акторы, подражая бизнесу, ориентируются на краткросрочную эффективность, хотя здесь нужна ориентация на долговременную устойчивость.

Это при том что известно: охрана и даже искусственное восстановление водно-болотных угодий решает проблему наводнений и/или ущерба от тропических циклонов дешевле и лучше, чем технические средства — дамбы и пр.

«Всякая проблема качества среды обитания человека, от регуляции её важных параметров (микроклимат, удаление загрязнений и пр.) до предотвращения стихийных бедствий, решается дешевле и лучше восстановлением природных сообществ с их «экосистемными услугами», чем инженерным путём. Так, для Вьетнама защита и подсадка мангровых зарослей обходятся в $1,1 млн./год, но в 7 раз больше экономится на содержании плотин. Коралловые рифы планеты приносят $1,2 млн./га*год, преимущественно за счёт туризма, но, уменьшая силу штормов и других стихийных бедствий, каждый гектар рифов экономит $34000/год. «Услуги» гектара саванн, защищающих водные ресурсы и накапливающих углерод, стоят первые тысячи долларов, водно-болотных угодий по очистке загрязнённой воды – $120000/год¹.

«Ключевая роль природной растительности, и в первую очередь лесов, в снижении длительности и высоты паводков является общепризнанной <>. В 1998-2005 гг. ливневые дожди вызвали затопление многих районов Европы, … только в Альпах ущерб достиг $2 млрд. Увеличение ущерба от наводнений в Европе за последнее десятилетие во многом является следствием уничтожения природных экосистем в результате канализации рек, осушения болот, сведения лесов, покрытия больших площадей асфальтом и другими твердыми материалами <>.

В США в бассейне р. Миссисипи прибрежные болота и заболоченные леса могли аккумулировать 60-дневный речной сток. Сейчас, после дренирования и осушения, они аккумулируют менее 12-дневного речного стока, функция регулирования стока сократилась на 80% <>. После большого наводнения в 1993 г. в США было показано, что вложение $2– 3 млрд. в восстановление 5,3 млн. га водно-болотных угодий и заболоченных лесов в верховьях рек Миссисипи и Миссури может предотвратить ущерб в $16 млрд. в случае наводнения² )».

«Водно-болотные угодья, мангровые заросли и другая естественная растительность на морских побережьях является важным фактором, смягчающим воздействие ураганов, штормов и цунами. Ущерб, нанесенный Нью-Орлеану ураганом «Катрина» в 2005 г. мог быть существенно ниже, если бы были сохранены естественные водно-болотные угодья на побережье Мексиканского залива.

В 1990-е годы США начинали осуществление стратегии по предупреждению наводнений, которая включала восстановление водно-болотных угодий, однако в начале 2000-х годов федеральные инвестиции в меры по борьбе с наводнениями и восстановлению болот были сокращены. В период 1990–2000 годов темпы исчезновения болот в Луизиане составляли примерно 6 тыс. га в год, в результате чего густонаселенные районы оказались беззащитными перед сильным ветром, высокими волнами и поднятием уровня воды <>.

По последним оценкам <>, утрата 1 га прибрежных водно-болотных угодий ведет к увеличению ущерба от штормов и ураганов в среднем на 33 тыс. долларов, суммарная стоимость экосистемных услуг водно-болотных угодий США по защите от ураганов составляет 23 млрд. долларов в год.

Разрушение прибрежных экосистем существенно увеличило ущерб от цунами в Индийском океане в 2004 г. (Global Environment Outlook 4, 2007). В последние годы в ряде тропических стран введены в действие программы по восстановлению мангровых зарослей в целях защиты побережья от ураганов³». Т.е. капитализм ведёт к наводнениям и в самых богатых странах, ввиду непропорционально большой «экологической цены» развития.]

Отличается ли общество США от такового же в Бангладеш? Безусловно. А промышленная политика, а положение в современной структуре мира? Тут даже нельзя сравнивать. Тем не менее, стихия уносит десятки и сотни жизней, а от убийства атеистов это как-то мало зависит. Вроде бы. Хорошо, это США, давайте перенесемся в Европу.

ФРГ. В Германии практически каждый год бушуют пожары (их довольно быстро тушат, что не означает того, что они не появляются постоянно). Но, если бы только пожары. Канцлер от СДПГ, Герхард Шредер, один из нынешних «про-российских» политиков, когда-то вовремя нанятых Газпромом, потерял свой пост (точнее — это была одна из основных причин) из-за неудовлетворительной организации ликвидации последствий наводнения. Даже личное участие канцлера в строительстве очередной дамбы, не помогло ему и его партии. Избиратель не оценил популистских видов канцлера с мешком песка и проголосовал за его противников.

СДПГ не вынесла удара водной стихии и утонула, утянув на дно и своего канцлера. Нынешние немецкие власти подходят к делу чуть более ответственно, но наводнения и оползни — достаточно частый гость немецкого телеэфира. Весна и лето — мокрый и жаркий сезон, либо что-то горит, либо что-то подтапливает. И опять мы видим, что государство готово тратить, и тратит большие средства, пытаясь вовремя оказать помощь при очередном стихийном бедствии. В свою очередь, стихия затапливает города, сжигает леса, убивает и калечит людей, каждый её удар — это миллионные потери.

 

Сравнимы ли общества ФРГ и Бангладеш? А их уровень развития? А их промышленная политика? Нет. Вроде бы все подтверждает ту нехитрую мысль, что стихия поражает всех и вся, а её последствия зависит в первую очередь от уровня экономического (промышленного) развития, а от религии — крайне опосредованно.

Ладно, давайте обратимся к примеру Китая и Индии.

Примеров можно приводить много, но фотографий стихийных бедствий и наводнений в Китае — пруд пруди. И ведь не скажешь, что страна верующая, наоборот — атеист на атеисте и атеистом же погоняет. Более того, во главе страны находится коммунистическая партия. Тут уж сам… В общем, разум нам подсказывает, что карикатуру об убийствах атеистов и недостроенных плотинах тут не нарисовать. Просто не возможно, материала нет. Скорее, впору рисовать другую карикатуру — у нас разливы и плотины рвет из-за атеистов и преследования верующих. Нет, даже не столько буддистов (Тибет) или мусульман (Синдзянь), сколько синкретистов из какой-нибудь Фалуньгун (между прочим, отделения секты были даже на Украине ).

Что касается Индии, то коммуналистские бунты тут происходят не менее часто, чем какие-нибудь стихийные бедствия (сейчас в Индии засуха и более 300 млн. людей, фактически, не имеет доступа к воде), а их последствия часто ещё более разрушительны, чем удар урагана Катрина по США. Тем не менее, редко кто вспоминает о том, что нынешний премьер-министр Моди в своё время участвовал в разжигании очередной индо-мусульманской резни. Моди повезло — он индус, поэтому про него вряд ли кто нарисует карикатуру в западных СМИ, где он будет призывать индусов резать мусульман, а на заднем фоне будут от голода и жажды умирать люди. Тем более, мы не увидим надпись в виде: «почему же вы не занимаетесь ирригацией? — Ты что не видишь? Мы мусульман убиваем». [думаю, это следствия прагматизма — убийства исламистами обывателей для западных стран актуальны, а индуистскими фанатиками — пока нет. Исламофобы, они против атеизма и топят за христианство или «иудеохристианскую традицию»]

Тем не менее, оба государства вкладывают довольно большие средства в предотвращение стихийных бедствий, оповещение населения, в ликвидацию последствий. Китай, впрочем, тут впереди Индии, но и её правительство старается что-то предпринимать (впрочем, крайне недостаточно). Именно на примере Индии хорошо видна связь между уровнем развития и результативностью стихийных бедствий. Индуизм фактически не сдерживает промышленное развитие страны, более того, индусы приняли амбициозный план достигнуть к 2025 году уровня выплавки металла в 300 млн. тонн — речь здесь идёт о том, чтобы занять чуть ли не второе место в мире по объёмам выплавки. Серьёзный замах, который требует больших средств, модернизации и строительства множества заводов. И дело даже не в том, что Индия, какая-никакая, а весьма серьёзная экономика мира, с развитой наукой — дело в том, что ни эта наука, ни запуски спутников (весьма серьёзное достижение, особенно если учесть соотношение цена/качество), ни амбициозные планы — не в состоянии положительным образом повлиять на ожесточенность межкастовых, межрелигиозных, межплеменных столкновений. Некоторые специалисты даже приводят статистику роста этих столкновений, начиная с 80-х годов 20 века, после начала активного использования ИНК националистической и про-индусской риторики (прим. см. Шнирельман, Арийский миф, т.2, гл.12)

Таким образом, если сравнить региональных соседей Бангладеш (Индия не просто региональный, а вполне себе натуральный сосед) с ней самой, получается интересная картина: правительства зачастую действуют крайне неуспешно в деле предотвращения стихии. При этом оба правительства (Китай и Индия) относятся к быстрорастущим экономикам, религиозные ограничения просто не действуют на их рост. Тем не менее, наводнения, паводки, засухи приобретают масштаб более чем сравнимый с таковым же в Бангладеш. Китай в этом случае выглядит более выгодно — он сильнее вкладывает в свои спасательные службы, тем не менее, экологическая ситуация в стране просто кошмарна. Хотя КНР — светская, если не атеистическая страна.

Что касается Индии — индусы составляют большинство населения, формальных ограничений на строительства плотин в стране точно нет. Единственные серьёзные ограничения — средства (да борьба населения).

Казалось бы, всё просто — Бангладеш страна нищая, испытывая, как и многие из стран региона (но и не только) последствия ударов стихий, она объективно не может им противостоять хоть сколько-нибудь успешно, как в Китае или даже в соседней Индии. Казалось бы, железное алиби, с религией это никак не связано. Тем не менее, кое-что с религией связано.

Экономика Бангладеш сильно страдает от наводнений. Наводнения 1972-1974 годов нанесли стране, недавно прошедшей через национально-освободительную войну с Пакистаном, колоссальный удар — десятки тысяч погибших, миллионы раненных, пропавших без вести, разрушенные дома. Нищая страна стала ещё более нищей. К нищете добавлялась постоянная политическая нестабильность. На протяжении 2 десятилетий страна бросалась от одной военной диктатуры к другой. Надо отметить, что в отличие от военного диктатора Пакистана Зия-уль-Хака, бангладешские военные диктаторы не столько заигрывали с исламом, сколько подавляли светскую и левую (коммунистическую в первую очередь) оппозицию, которая была традиционно сильна в стране. Религиозные ордена и клирики были дополнительной опорой, но влияние было не у них, а у военной верхушки и тесно сотрудничающих с ней частью буржуазии (которая, опять же частью, сама вышла из неё). К 1990 году, Бангладеш была традиционной страной «Третьего мира» — дичайшая коррупция, массовая нищета и военный диктатор анти-коммунист, которого активно поддерживал… Запад.

После 1990 года, ситуация поменялась. Антикоммунистические военные диктаторы стали не нужны, требовалась демократия, выборы, прозрачность и либерализм. В этих условиях, после восстановления многопартийных выборов у власти постоянно оказывались две партии, которыми руководили… Женщины! Халеда Зиа, вдова военного диктатора Зиаура Рахмана, основателя партии НПБ — Национальной партии Бангладеш, которая придерживается либерально-консервативной, традиционно-религиозной, конечно же, консервативной и националистической позиции, и Шейх Хасина Вазед, дочь бангладешского «отца нации», социалистического политика Муджибура Рахмана, которая возглавляет лево-центристскую, секулярную (между прочим, именно с этой партией слилась в свое время Коммунистическая партия Бангладеш) Авами Лиг, которая на данный момент находится у власти.

Как мы видим, во власти попеременно находились то сторонники умеренно-религиозных взглядов, то, вообще, секулярные силы, которые сейчас имеют в парламенте 273 места из 350. Для сравнения, откровенно религиозная «Тарикат федерейшн» — аж 2, Джатья (одна из националистических партий) — 42, НПБ — вообще не прошла, так как бойкотировала выборы. Всё свидетельствует, вроде бы, о том, что исламисты не оказывают особого влияния на внутреннюю политику Бангладеш, но это не совсем так.

НПБ постепенно дрейфует в сторону исламистов, пытаясь проталкивать откровенно исламистские законы. В случае прихода к власти, она точно будет, как и в прошлые разы, форсировать их прием. Гораздо интереснее другое, что заставляет укрепляться исламистов в Бангладеш? Сочетание нескольких факторов: страшнейшая нищета, с которой не может справиться никакое правительство — ни религиозное, ни светское. В первую очередь потому, что средств нет. Дичайшая коррупция, которая поразила весь правительственный и выборный аппарат — чиновник берет взятки и это нормально. Более того, даже те виды социальных услуг, которые когда-то были или предполагались бесплатными, например, в области медицины, благодаря усилиями религиозной НПБ становятся платными.

При этом НПБ прямо рекламировала приватизацию и коммерциализацию медицины, как единственный выход для граждан страны. Платная медицина — польза для народа. Народ был, правда, нищим, работал в ужасающих условиях, которые можно было наблюдать во время обрушения 8 этажного здания фабрики в Rana Plaza, но клерикал-консерваторов это не особо заботило. Клерикально-консервативными кругами прямо поощрялась исламистская пропаганда, как отличный вариант замазывания стоящих перед обществом проблем. [Главнейшая из них — в Бангладеш концентрируются производства, на которых не просто извлекают прибавочную стоимость, но одновременно калечат и убивают работников — когда медленно, когда быстро. См. описания производства джинсов с пескоструйной обработкой ткани или утилизацию списанных кораблей в Читтагонге — 50% мирового объёма.]

А проблемы были, и их было много. Постоянные голодовки населения, перемежались с переносом в страну наименее рентабельных на тот момент западных производств, в первую очередь, в области легкой промышленности, куда нищие люди активно привлекались пусть и небольшой, но стабильной зарплатой. Условия труда были ужасающими, даже по сравнению с соседями, но, когда тебе нечего есть, а рядом кричат о необходимость защитить бангладешскую нацию, выбора у тебя как-то не остается. Зато ТНК зарабатывают миллиарды от эксплуатации низкооплачиваемого труда местных рабочих, а на рынках европейских (и не только) стран появлялись дешевые кроссовки, майки, штаны и футболки. А главное, что НПБ выполняла своё обещание — привлекала иностранный капитал в страну, обогащала местную буржуазию, чиновничество, политическую верхушку. А условия труда… На небе Аллах позаботится о том, чтобы у всех были райские кущи и много-много гурий.

Согласно статистике, с 1977 по 2010 год объём суммарных FDI (прямые иностранные инвестиции) достиг цифры в  8927,9 млн. $, при этом с 2006 по 2010 —  4158,63 млн. $. В 2009 году был пик —  961 млн.$, который не удалось достичь в последующие годы, когда к 2011 году инвестиции упали на 20%, чтобы потом взлететь.

Объём инвестиций, привлеченных по годам. Хорошо заметен резкий рост после 2012 года, когда в банковский, телекоммуникационный и газовый сектор пошли иностранные инвестиции.

Чтобы понять, что именно привлекало инвесторов, достаточно посмотреть распределение инвестиций за 2010 год. Из 913 млн. $ на телекоммуникации пришлось 360 млн., в обрабатывающую промышленность — 238 млн., текстильную — 146 млн., кожевенную — 45 млн. Но всего лучше диаграммы, показывающие распределение вложений между отраслями.

С 1971 по 2010

С 2001 по 2005

С 2006 по 2010

Как видим, основная масса вложений была произведена в сектора добычи ресурсов, энергетику, а также в текстильное производство — наиболее выгодные отрасли в стране. Последующие вложения в телекоммуникацию и связь связаны как с удешевлением этих услуг, а значит увеличении доступа к ним, так и складыванием пусть и не самого широкого, но относительно ёмкого потребительского рынка. Кем же были эти щедрые люди, кто так радостно выкачивал газ, производил одежду и оказывал телекоммуникационные услуги? Кроме местной буржуазии это были лучшие «люди» Европы, Азии и США.

С учетом условий привлечения иностранного капитала под гарантию 100% вывоза прибыли, налоговых каникул, которые могли достигать нескольких лет, полного освобождения от пошлин при импорте машин и оборудования — относительно выгодности помещения капитала в такое прибыльное дельце, как «государство Бангладеш» можно было не беспокоиться. Лево-центристы продолжили политику своих правых братьев, немного скорректировав её в области распределения, чтобы хоть что-то начало перепадать и населению. Разницы в экономической области между умеренными клерикалами и их противниками оказалось не очень много. И, конечно же, правительства обеих партий были и находятся с сильной зависимости от иностранных ТНК и государств.

Масла в огонь добавляли соседи: в начале 2000-х годов между Индией и Бангладеш был военный конфликт. Этого мало, после прихода Моди к власти, он сделал заявление, которое было населением Бангладеш тут же истолковано, как индийский аналог #бангладешнаш. С учетом того, что нехитрые тезисы «Моди, убийца мусульман», «Моди, индийский националист», «Моди, сторонник хиндутвы» — были правдой, это ещё больше заводило местное население. Так уж исторически сложилось, что левые в Бангладеш пытаются наладить диалог с великим соседом, а вот правые — националисты похлеще украинских вышиванщиков. Заявления Моди, вообще — весь шлейф его высказываний, отношений, позиционирования как политика — прямо лило воду на мельницу мусульман-националистов. От истерики выиграли только они.

Но это был запад, а вот с востока была Бирма, полувоенный режим которой начал резать мусульман Рохингайи. Националистические и религиозные чувства у мусульман Бангладеш подпитывались в этом случае ещё и тем, что мусульмане этой бирманской провинции — это бывшие выходцы из Бенгалии (ещё до её расчленения британцами на Западную Бенгалию и Бангладеш). Соответственно, население Бангладеш чувствовало определенное единство с пострадавшими. Итогом стал рост фундаменталистских исламских течений, которые с одной стороны не принимают даже НПД, как партию коррумпированную, ничего не делающую для улучшения материального положения населения страны, с другой стороны — Авами Лиг, как анти-националистическую, в их понимании, анти-исламскую, в определенной мере не способную защитить страну и её «соплеменников» от соседей. Фундаменталисты предлагали простое решение проблемы: уничтожить прогнивший режим, уничтожить немусульман, так как они угрожают, в определенной степени, не только религиозной, но и национальной общности, искоренить коррупцию, ввести «исламские нормы» в экономику, политику и т. д., которые спасут страну и улучшат материальное положение массы граждан. По-своему привлекательный и логичный образ.

Уровень политической радикализации в стране хорошо показали последние выборы 2014 года. Власти Бангладеш направили десятки тысяч военных в 59 из 64 округов страны для предотвращения насилия в преддверии бойкотируемых оппозицией парламентских выборов 5 января. НПБ с 25 бойкотировавшими выборы партиями (подавляющее большинство — правые и ультраправые) пытались, развязав террор, заставить правительство страны уйти, прибегая в этом деле к разным средствам. Начиная от 48-часовой общенациональной забастовки, заканчивая активным применением насилия, от которого армейские силы так и не смогли уберечь страну —  более 100 сожженных участков (из 350), более 18 убитых в день выборов (более 150 погибших с октября 2013 года)

Что там 20 блоггеров, убитых с 2013 года, рост коммуналистского насилия просто ужасал: Согласно вердиктам [судов] между политическими партиями в преддверии выборов было 848 столкновений (!!!). Столкновения унесли жизни 507 человек, включая 15 членов полиции и 2-х из батальона пограничной стражи, 22407 раненными.  Кроме того, ни много ни мало как 278 домов, 208 мест ведения бизнеса и 495 храмов принадлежащих индуистам были разрушены или сожжены.  В 335-ти случаях смерти и пыток были замешаны [местные] пограничники. 22-а человека были убиты, 84 пытались и 175 были похищены индийскими пограничниками.

 

Активисты Jamaat-e-Islami и их студенческого объединения Islami Chhatra Shibir рядом с сожженными автобусами во время 72-х часовой блокады во время анти-правительственных выступлений «исламских» правых

Теперь мы можем, наконец-то, вернуться к блоггерам. Что же мы видим? Основная масса убийств связана с Jamaat-e-Islami — партия, руководство которой обвиняется в совершении многочисленных преступлений во время национально-освободительной войны. Её руководитель был повешен. Этого мало, Верховным Судом страны партия была лишена регистрации, а значит, не может участвовать в выборах (надо отметить, что на последних выборах партия постоянно несла поражение). В отношении руководства партии было возбуждено много дел из-за преступлений, совершенных им во время национально-освободительной страны. Но не все нашли приют в бангладешской тюрьме или, весело болтая ногами, на виселице, нет, некоторые счастливо избегли наказания, убежав… В Британию. [Однако в Бангладеш осталась социальная база, способная выдвинуть активистов заместо описанных, и связь с ней из западных- стран в условиях «мировой деревни» давно не проблема. Но важная роль «западной демократии» в культивировании реакции в третьем мире описана точно.]

Чоудхури Муинуддин, как видно на этой фотографии, время зря в Британии не терял. Он не только оказался вхож в самые высокие политические сферы своей новой страны, но и был причастен к основанию нескольких клерикально-исламистских НПО и даже сумел заведовать оказанием духовной помощи при Британской Национальной службы здравоохранения (кроме того, его «маленькие предприятия» финансировались их бюджета, в рамках обеспечения доступа британских граждан-мусульман к религиозным практикам). А помимо этого — он был основным организатором компании травли Салмана Рушди в Великобритании, основателем Европейского исламского форума, который был европейским отделением партии Jamaat-e-Islami (кроме того, организация была тесно связана с «Братьями-мусульманами»). В общем, удивляться, вскрывшимся в результате недавней компании за пост мэра Лондона, связям Тори и британской политической верхушки с исламистами, не стоит. [забавно, что обильные защитники свободы слова в Англии и Европе как-то побаиваются атаковать этого её безусловного врага — как и других]

Другая часть убийств известных «секуляристов» (часть из них — это мусульмане), связана с откровенно небольшими террористическими организациями на территории Бангладеш. Их расцвет — прямое отражение слабости и зависимости правительства страны от ТНК и иностранных государств (и помощи, например, со стороны ООН), его коррумпированности, бесправия и нищеты населения, бурно расцветшей на этом клерикальной и националистической пропаганды. Стоит подчеркнуть, что после ряда весьма громких убийств, похороны убитых превращались в массовые демонстрации, как в случае с Ахмедом Раджибом Хайдаром.

От правительства («Авами Лиг») требовали найти и осудить убийц (что и было сделано). Демонстрация привела в изумление даже видавших виды редакторов индийского отдела New York Times, которые назвали её «супергигантской» (более 100 тыс. человек). Как-то это не вяжется с образом глупых, сумасшедших убийц, которые показаны на карикатуре. Тем более что большинство протестующих вышли в условиях совершенно реального исламистского террора [с которым подобные демонстрации ничего не могут поделать без мер по снижению религиозности общества — в том числе вроде недавно принятой в Панджабе].

Как видим, связи между религией с одной стороны, стихийным бедствием и уровнем промышленного развития, с другой, не настолько однозначны (что не означает того, что клерикалы-исламисты, поддерживая архаичные представления, не добавляют немалую долю в бангладешскую отсталость).  Рядом с Бангладеш есть Пакистан и Индия, где уровень религиозного насилия никак не меньше, есть Китай, светская и даже атеистическая страна, где стихии уносили не одну сотню жизней, есть пример США, ФРГ или Великобритании, богатейших стран мира, которые не всегда могут справиться со стихиями и даже вовремя эвакуировать своих граждан из зоны бедствий.

Отличие Бангладеш не в этом, а в сочетании нескольких факторов. Будучи одной из самых нищих стран региона, правительства страны готовы были и использовали националистическую и клерикальную риторику, чтобы прикрыть состояние экономики, отвлечь население страны от громких коррупционных скандалов, стравить его между собой, лишь бы остаться у власти. И у них это все удалось, поскольку в этом деле им активно помогали иностранные инвесторы, причем, с истеблишментом ряда стран исламисты имели тесные связи (пример Jamaat-e-Islami). Всё это происходило на фоне слабости местных левых и коммунистов (во многом, их подрывали те самые иностранные инвесторы, вместе со своими конфидентами из числа местных военных и буржуазии), которые, в условиях острой схватки местной буржуазии за власть, не сумели удержать массы и «передали» их в руки популистов-горланов, способных активно навязывать свою повестку любым, включая классовые (профсоюзы), организациям трудящихся и утилизировать их гнев в своих интересах. Последнее превратило бангладешское общество в движущуюся по кругу дурную бесконечность.

Поэтому, я бы переделал карикатуру. На фоне нефтегазовых месторождений и текстильных фабрик стояли бы тесной толпой местные политиканы, крепко обнявшиеся с главами иностранных ТНК, которые совали бы деньги своим политикам (и тут я бы выделил в первую очередь Британию), пожимающих руки военным преступникам-исламистам, уже приготовившимся при помощи мегафонов и листовок окучить бредущее на фабрики местное население. Вокруг всего этого носились бы местные парамилитарные отряды, периодические отстреливающие местное население, сжигающие дома и храмы, а в центре, офигевшие от происходящего, сторонники светского государства вынуждены были бы ожесточенно спорить с исламистами, показывающими на стоящих неподалеку Моди, как раз призывающему, по их мнению, в очередной раз к индо-мусульманской резне, и бирманских генералов, закрывающих своими военными тушками буддийских монахов, радостно вырезающих этнорелигиозные меньшинства у себя в стране. И всё это по колено в разливающемся великом Ганге, уносящем в океан кровь, грязь, обломки, мечты и надежды народа Бангладеш.

Источник beyoundraceandreligion