Детская проституция в царской России

Print PDF

Резюме. Рассказ о прекрасной России прошлого, над которой ещё не надругались большевики, широком распространении там детской проституции, по диссертации И.В.Зиновой о детях трудящегося населения СПб и другим материалам. Здесь стоит отметить несколько важных вещей.

1. Даже сейчас в выборке развитых стран чем выше религиозность, тем более развиты «социальные язвы» (и добавлю, труднее «рубцуются). Тем более это верно для царской России, самой отсталой страны Европы с госрелигией, догмы которой подчинили закон и порядок — например, дети пожизненно были во власти родителей.

2. Сегодняшние реакционеры требуют «права семьи на ребёнка», Зинова же [как и современная социология] показывает, насколько это токсично — родители и/или семейная среда, ближайшее окружение детей часто оказывается развратителем; чтоб ребёнка спасти, его нужно изъять из такой обстановки, причём повсеместно отслеживать подобные риски и своевременно вмешиваться должно государство, у общественности никогда не хватало сил, у благотворителей средств.

3. Государство это не делало и даже особенно не беспокоилось по этому поводу, разве что после особенно вопиющих случаев. При всей полицейщине в социальной сфере империи царило либертарианство, в том смысле, что управляющим классам до самого 1917 г. не приходило в голову ни власть употребить, чтобы направленно устранять даже вопиющие «социальные язвы», позорящие страну и мешающие ею развитию, ни вкладывать средства в развитие инфраструктуры, необходимой для решения этих проблем (всё это считало необходимым делать модерное государство).

Зинова ясно показывает, что существующие законы для этого совсем не годились, никто не думал и, в общем, не мог их совершенствовать: общественность, которую сие волновало, была бессильна и в период «думской монархии», не говоря про эпоху самодержавия, царским бюрократам же было всё равно.

Зинова И.В.

В конце XIX, а особенно в начале XX века проблема детской проституции настолько обострилось, что стала предметом обсуждения на международных и Всероссийских съездах, среди законодателей и педагогов и вызвала усилия и меры полиции, общества защиты детей и многочисленных благотворительных организаций¹. Юрист М. Н. Гернет отмечал, что хотя

«официально проституции малолетних нет, а в действительности тысячи детей гибнут ежедневно на тротуарах».

Как свидетельствовали многочисленные публикации и отчёты общественных и благотворительных организаций, детская проституция несмотря не только на латентный характер, но и на нелегитимность фактически росла год от года.

Доктор Б. Бентовин в начале XX века обращал внимание на то, что

«ранее детская проституция существовала как бы только для потребностей половых гурманов. К её услугам обращались старички, импотенты, поклонники половых извращений. Добывалось детское тело не без труда и по большой цене. Приходилось разыскивать и обращаться к разным социальным промышленницам (будь то родители, родственники или случайные «тёти»).

Теперь детская торговля любовью ведётся с удивительною откровенностью и широтой, без всякой маскировки и ширмы²».

Детская проституция всё больше становилась выгодным бизнесом и давала возможность не только обеспечивать своё существование самим девочкам, но порой и их родителям не говоря уже о других посредниках, которые на этом наживались. По мере следования России по буржуазному пути развития, обострялись и углублялись социальные противоречия и аномическое состояние общества, всё чаще моральные и нравственные нормы и принципы принимали более изощрённую, а порой и извращённую форму, поскольку ни законодательство, ни политическое развитие не успевали идти в ногу с современными реалиями.

По данным статистики Российской империи о проституции по обследованию на 1889 год более четырёх пятых общего числа проституток, т. е. 83,5% происходило из бедных семей. По возрасту, в котором женщины стали заниматься проституцией, более четырёх пятых от общего числа проституток, обратились к своему занятию ранее достижения гражданского совершеннолетия, а около четверти, т. е. 23,1% начали свою профессию ранее достижения физической зрелости³. Около 30% составляли девочки, не достигшие 16 лет⁴, а наибольший процент – 15,9% приходился на женщин в возрасте от 16 до 17 лет⁵. В отчёте Санкт-Петербургского детского суда за 1910 год отмечалось, что 10 % от всего числа девочек, прошедших перед судом продавали себя⁶. В Отчёте попечительского Комитета Санкт-Петербургского Дома милосердия за 1907 год отмечалось, что

«торговля малолетними в Петербурге принимает всё большие и большие размеры: продают детей и родители, и подруги и специальные фактории⁷».

В журнале «Трудовая помощь» отмечалось, что на долю детской проституции в начале XX века приходилось 23%⁸. По обследованию 1889 года число зарегистрированных проституток, не достигших 20 летнего возраста, было 31%, а в 1909 году их стало уже более 45%. Вопрос о проституции малолетних делался всё более и более тревожным. Число малолетних преступников составляла 10% всего числа торгующих собой, сравнивая данные прошлых лет, с данными настоящего времени, мы видим тенденцию к дальнейшему росту.

Газеты анализировали условия, влиявшие на развращение детей. Публицисты отмечали, что

«увеличивающаяся из года в год тайная проституция детей составляет характерное знамение нашего времени и угрожающий симптом будущего. Проституция детей, с ведома или без ведома их родителей, является не только доказательством крайней общественной испорченности, но так же и её иллюстрацией… Школу заменяет вертеп, воспитателя – сводница, семью – улица⁹».

О росте детской проституции свидетельствовали данные отчёта попечительского Комитета Санкт-Петербургского Дома милосердия:

«За истекший год по сравнению с прежними годами Комитету пришлось особенно широко проявить свою деятельность. На таком расширении, безусловно, сказались социальные условия последнего времени, создавшие нагло-циничный разврат. Не говоря уже о той дразнящей рекламе, скрываемые или подавляемые до сего времени инстинкты, проповеди безнравственности в литературе и со сцены, которая доступна классам более или менее культурным.

Можно видеть, что дух разложения и нравственного упадка широко охватил и низшие классы. Улицы Петербурга за последнее время ночью переполнены малолетними проститутками, ищущими своих покупателей. Какая масса из этих детей идёт во Врачебно-полицейский комитет за комиссионными листами, но ещё больше их гуляет без всякой регистрации, и среди таких можно встретить девочек среднего класса, родители которых имеют достаточно средств, чтобы воспитывать их в учебных заведениях, прилично одевать и давать средства к жизни. Если одних на улицу гонит голод и нежелание честно трудиться, то другими руководит просто жажда развлечения¹⁰».

Такая вопиющая, бросающаяся в глаза ситуация развращения среди малолетних девочек побудила убежище, специализировавшееся по приёму такого рода девушек передавать их с разрешения и согласия Попечительного Комитета в специальное исправительное отделение для несовершеннолетних, приёмный возраст в котором был понижен в 1907 году до 14 лет¹¹.

Безусловно, понятия «дразнящая реклама», «дух разложения» и «нравственный упадок» в рассматриваемый период в значительной степени отличались от современных взглядов, оценок и восприятия представителями социума. Они соотносились с общей культурой общества, принципами морали, воспитания и конечно, сословной принадлежностью.

Аренда детей для проституции была широко развита в Петербурге, Москве и на юге России.

«Нигде проституции так много нет, нигде с такой откровенностью проститутки не торгуют своим телом, или вернее, не торгуют их телом, как это делается в Киеве и Петербурге¹²».

Центром «торговли детским телом служит Невский по ту сторону Знаменской площади¹³». В Петербурге

«при вечерних полицейских обходах бань, гостиниц, ночлежных домов попадались иногда проститутки детского возраста, начиная с 11 и до 15 лет¹⁴».

В начале XX века отмечали, что

«в Петербурге явление малолетней проституции усилилось до такой степени, что стоит вам вечером выйти на Невский проспект и так называемые улицы, где промышляют проститутки, как вы непременно встретите среди них малолетних девочек, открыто пристающих к проходящим мужчинам. Иногда они гуляют группами в сопровождении своих сутенёров, тоже малолетних мальчишек, с которыми перебрасываются вслух самыми нецензурными словечками¹⁵».

В Таврическом саду столицы была задержана воровская шайка девочек в возрасте 14–15 лет, называвшаяся «Гайда» и промышлявшая кражами и развратом. Как выяснилось, девочки были «обязаны» падением своим мальчикам, которые состояли при них сутенёрами и путём угроз и побоев вымогали деньги¹⁶. Карьера сутенёра очень часто начиналась с 14-летнего возраста¹⁷. В отчёте Врачебно-полицейского комитета за 1893 год значилось, что «между задержанными встречались по-прежнему малолетние девочки, не достигшие 16-летнего возраста, таких девочек задержано было и доставлено в Комитет 21, из них одна – 13 лет, четыре – 14, шестнадцать – 15 лет.

СПб Дом Милосердия за неимением вакансий мог принять на призрение в отделение несовершеннолетних только трёх девочек и трёх в Евангелический приют Св. Магдалины¹⁸». Согласно отчёту, почти 23 % зарегистрированных проституток были в возрасте от 16 до 20 лет¹⁹. Некоторых девочек на путь проституции толкали родители или родственники, другие были изнасилованы в раннем возрасте, третьи вступали на этот путь добровольно, спасаясь от нищеты, в погоне за лёгкой жизнью. В журнале «Вестник права» в 1905 году отмечалось, что

«почти всякая проститутка была обольщена ещё в самом нежном возрасте. В соответствии со статистикой Российской Империи 4/5 всех проституток (80,5%) идут в ряды проституции до гражданского совершеннолетия²⁰».

В отчёте Санкт-Петербургского Дома милосердия приводится факт когда

«девочка, живя у своей тётки портнихи, была изнасилована двоюродным братом в возрасте 10 лет. После этого во время прогулки познакомилась с проститутками, которые пригласили её провести с ними ночь. На другой день она вернулась к тётке, но с тех пор стала часто уходить к своим новым подругам²¹».

Причины проституции в целом и детской в частности специалисты видели прежде всего в социально-экономических условиях, но каждый отмечал ещё и свои факторы, влиявшие на это явление. С. Ломброзо и Г. Ферреро отмечали ряд причин:

«а) потеря невинности: многие девочки нравственно падают и становятся проститутками, соблазнённые обещанием жениться на них или же лишённые невинности путём изнасилования;

б) обман и изнасиловании: молодых девушек обманом завлекали в притоны разврата, лишали их там невинности, и потом насильно заставляли отдаваться мужчинам;

в) нищета и дурные примеры со стороны окружающих и совращение в разврат родителями своих собственных детей²²».

В романе «Петербургские трущобы» писатель В. В. Крестовский описывает малолетнюю проститутку по прозвищу Крыса, которая не знала ни своей матери, ни своего имени, ни своего возраста:

«небольшого роста, очень худощавая на вид девочка; лет ей может быть около тринадцати, но во всей её маленькой, болезненной фигурке сказывается уже нечто старческое, немощное, нечто отжившее даже не живя. Какое-то ситцевое лохмотьишко, грязное, оборванное и штопанноеперештопанное, кое-как прикрывает её худенькое тельце; сбоку вырван, очевидно в драке, значительный клок этого лохмотья и волочится по полу, а подол обтрепался до последней возможности и драными космами бьётся по голым голеням; сверху у рукава – большая прореха и сквозь нее выставляется наружу бледное костлявое плечико; ворот разорван и расстегнут, так что позволяет видеть часть плоской, болезненно впалой детской груди; спутанные и бог весть от когда не расчёсанные темно-каштановые волосы липнут к влажному лбу и спадают слабо вьющимися недлинными космами на плечи, еще более выдавая худобу вытянутой шеи; а лицо – боже мой, на него и взглянуть невозможно без сжимающего душу сострадания! – лицо это в очертаниях своих носит следы некоторой красоты; но какая голодная алчность светится в этих лихорадочно горящих запалых глазах, обведенных тёмными, синеватыми кругами – явный признак неестественного истощения; каким наглым, вызывающим бесстыдством подернуты углы этих сжатых и сухо воспаленных детских губок; какой след беспутных дней и ночей лёг на этих выдавшихся скулах, на этих впалых щеках, и сколько, наконец, беспощадной озлобленности – озлобленности вполне ненормальной, неестественной в столь раннем возрасте – сказывается в общем выражении всей её физиономии! И здесь уже разврат успел наложить своё неизгладимое клеймо на это детское личико, которое можно бы было назвать прекрасным, если бы не это выражение²³». ⁵¹⁴

Судьба этой девочки являлась типичной не только для обитателей Вяземского дома — – трущоб на Сенной площади, но и для многих детей столицы. Это дети, не только лишённые заботы,  воспитания, образования и соприкасавшиеся в процессе социализации в большинстве случаев с негативными образцами поведения, но подвергавшиеся постоянному унижению, не имевшие возможности для удовлетворения своих первичных потребностей в пище, одежде и жилье и вынужденные из-за этого торговать собой.

Описывая увиденную им девочку, Крестовский удивляется:

«Там она растёт, там и родилась. От кого? Неизвестно. И как успела дорасти до этого возраста – тоже один только бог святой знает. Ни разу в жизни не встретила ещё она материнской ласки, ни разу в жизни не слышала ни от кого из посторонних людей доброго слова, приветливого взгляда, и только холодала да голодала до последней минуты своей жизни. Это было какое-то отверженное и всем ненавистное существо. С тех самых пор как только стала она себя помнить, её везде и повсюду встречали одни только щедро и с избытком сыпавшиеся колотушки. Колотушки да брань, пренебрежение да общий посмех являлись её обыденным уделом – и бил её всякий, кто и когда, бывало, захочет.

…В ней уже не осталось ничего детского, ничего такого, чтобы хотя мало-мальски нравственно напоминало её пол и возраст, – ни одного кроткого взгляда, ни одного нежного движения – одно только вечно хмурое недовольство и одичалая нервная озлобленность. С языка её срывались только звуки площадных ругательств, наглых песен да цинические речи наглого разгула. Странное и почти невозможное, немыслимое существование!

…Никогда не замечал я слёз на глазах этой девочки, хотя она была очень нервна²⁴».

К сожалению это был типичный образ малолетней проститутки, которая занималась этим для того чтобы выжить и заработать себе кусок хлеба и ночлег.

В преддверии первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщин в обществе формировалось мнение об основных причинах, вызывающих и содействующих развитию проституции, среди которых назывались следующие:

«экономические, алкоголизм, бесправное положение женщин, заброшенность детей, низкий уровень понятий в обществе по вопросам о проституции²⁵».

И предлагались меры общественной борьбы с этим социальным явлением, среди которых назывались:

«поддержание молодых женщин в их экономическом положении, борьба с алкоголизмом, улучшение правового положения женщин, попечение о бесприютных детях, просветительная деятельность среди молодых женщин, устройство жилищ для молодых женщин в городах, приюты для девушек-матерей, встреча приезжающих девушек на железных дорогах, развитие нравственных взглядов в обществе по вопросу о сближении с женщинами²⁶».

Доктор Б. Бентовин проанализировал причины роста детской проституции в начале XX века и связал их с социально-экономическими проблемами и падением общественных нравов.

«Теперь детская торговля любовью ведётся с удивительною откровенностью и широтой, без всякой маскировки и ширм. По улицам, где обычно скопляются проститутки, вы встретите теперь целые группы девочек 10-12 лет, которые заглядывают вам в глаза, обещают удивительные наслаждения и изрыгают скверные фразы. Существуют гостиницы для приезжающих, которые как бы специализировались на детской проституции. Сюда подростки приводят своих гостей, а в отдалённых комнатах всегда имеется про запас несколько детей на случай требовательного посетителя. Рядом с этим – самое яркое явление – начинающаяся популяризация детской проституции среди широких масс потребителей, которые ранее об этом и не думали. Тут обильное предложение начинает повышать спрос²⁷…».

Отмечалось, что в развитии детской проституции

«экономическое стимулирование играет, конечно, первенствующую роль… За коробку конфет, за красивую ленту ребёнок готов на многое²⁸».

Первым учреждением, занимавшимся надзором за проституцией был созданный в 1843 году Врачебно-полицейский комитет. Положения о его деятельности, принятые в 1861, 1903 и 1908 гг. содержали ограничения и запреты относительно несовершеннолетних. В Положении о Врачебно-полицейском комитете от 8 октября 1903 года был сформулирован порядок подчинения надзору. В статье 9 в отношении несовершеннолетних было записано следующее:

«В своей деятельности по надзору за проституцией комитет руководствуется следующим: б) женщины, не достигшие 18 лет, не могут быть допущены к промыслу разврата и отдаются на попечение родственников, попечителей, благотворителей, учреждений или установлений, на кои законом возложено попечительство о неимущих²⁹». Кроме этого, воспитанники низших и средних учебных заведений и все малолетние вообще не допускались в дома терпимости.

Новое Положение о Санкт-Петербургском Врачебно-полицейском комитете, утвержденное в декабре 1908 года в отношении несовершеннолетних мало чем отличалось от предшествующего. В нём говорилось, что в своей деятельности по надзору за проституцией он должен был руководствоваться следующим:

«несовершеннолетние, не достигшие 18 лет, девушки не могут быть подчиняемы врачебно-полицейскому надзору. В случае же, если несовершеннолетние будут замечены в проституционном промысле, они должны быть переданы на попечение родителей, родственников, опекунов или попечителей, с предупреждением последних об ответственности по уголовным законам, или же помещены в одно из благотворительных учреждений.

До тех пор пока в Санкт-Петербурге не организуется достаточного количества соответствующих благотворительных учреждений, куда могли бы быть помещаемы для исправления все порочные девушки в возрасте до 18 лет, Комитету предоставляется, при невозможности принятия ни одной из указанных мер и неисполнения девушкою, в возрасте от 16 до 18 лет, требования Комитета о прекращении занятия проституцией, подчинять врачебно-полицейскому надзору. В дома терпимости и квартиры свиданий проститутки допускаются лишь по достижении совершеннолетия – 21 года³⁰».

Детская проституция делилась, главным образом, на две разновидности: или малолетних девочек арендовали прямо для проституции, или же для какого-либо сравнительно невинного ремесла, которым обычно прикрывалась истинная цель аренды. Аренда производилась или с ведома и согласия родителей, или же в глазах последних ловко прикрывалась какой-либо другой работой.

Система привлечения детей к этому промыслу была тщательно разработана. Девочек-нищенок присматривали с 5-летнего возраста, постепенно приобщали, чтобы к 12-13 годам они уже приносили доход. При этом им создавали такие условия, что обратного пути для них уже не было. Существовала целая масса почтенных матрон, занимавшихся доставкой любителям детского тела детей и женщин.

«Две-три “хозяйки” обычно снимают одну квартиру, в которой на ночь собираются гости и приглашаются несчастные жертвы. В пользу «хозяек» за одну ночь поступает сотни рублей.

“Хозяйки” квартир для вовлечения в свои вертепы привлекали взрослых жиличек этих многочисленных притонов, которые состояли в должности агента и обязаны были выслеживать 12-13 летних девочек на улицах и площадях, приводить их в квартиру и давать им уроки разврата. Бедные жертвы, живя даже в доме родителей успевают на столько подчиниться влиянию своей наставницы, что по первому её требованию являются в притоны. Но ни один гость не имеет права покуситься на девственность юной проститутки без разрешения той, которая сумела её поймать, завлечь и обучить. В её пользу поступает не более 1/3, а остальные 2/3 платы остаются “хозяйке”. С этого дня позорной сделки 14-летняя женщина становится собственностью притона, удостаивается наименования “сестрицы”, допускается старшими как равная им в их среду и получает права участия во всех оргиях.

Если же девушка начинает сознавать свой проступок, и чувствуя раскаяние, обнаруживает желание вырваться из притона, то её стараются задержать нарядами и угрозами. Кроме того систематическое спаивание вином является также хорошим пособником для того, чтобы закрепостить жертву. Но пока позорный торг на тело девочки-проститутки не состоялся, пока она не поступила в “сестрицы”, “хозяйка”, чтобы вернее удержать её в своих чудовищных лапах и развить в ней вкус к разврату, кроме всяких других средств, содержат ещё на жалованье мальчиков от 16 до 20 лет, которым вменяется в обязанности действовать всячески на чувственные стороны бедной жертвы оставляя её девственницей. Эти развратители получали от “хозяйки” посуточную плату и могли пользоваться услугами жилиц³¹».

Кроме унижающих человеческое достоинство условий, притоны служили рассадником заразы. ¾ женщин, содержащихся в тюрьмах принадлежали к числу этих несчастных падших созданий, другой путь лежал на каторгу, в ссылку или психиатрическую больницу. Каждая из несчастных девочек содержала на своём иждивении покровителя-сутенёра, на обязанности которого лежало:

«защищать “свою любовницу” (это 10–11-летнее дитя), доставлять ей “гостя”, забирать “выручку”, поить её водкой и, наконец, бить при всяком удобном случае³²».

Отношение самих девочек к своему занятию проституцией было различным. Это зависело как от воспитания, так и от образа жизни, окружения, семейной обстановки. Среди девочек-проституток

«одни – посылаемые родными и тётями-промышленницами – идут на торжище с ужасом, плачем и скрежетом зубовным; другие самостоятельно, проклинаемые даже родителями, бегут туда со смехом, буйною шаловливостью, разнузданностью. Одни, почти ещё крошки кончают подневольно позорную жизнь самоубийством; другие – нисколько не сознавая нравственного ужаса – смотрят на пьяный угар своего существования, как на весёлый детский праздник, где можно вволю безобразничать, напиваться, творить, что угодно с мальчиками-хулиганами и почтенными взрослыми дядями³³».

В отчёте Санкт-Петербургского Дома милосердия за 1908 год приводятся слова девочки-проститутки 11-12 лет, которая с убеждением и охотой занималась своим промыслом:

«Ничего тут нет худого. Гораздо лучше, чем дома. Пью всё сладкое да вкусное… А платья какие у меня… Дядьки всё больше смешные да добрые… Если же, что вздумают худое, я спуску не дам. Как напьюсь – сама очень я буйная… Да и весело как³⁴».

В то же время некоторые девочки были не в силах вынести позор и унижения кончали жизнь самоубийством.

На уговоры дамы – члена Комитета общества Дома милосердия разместить девочку в приюте, 12-тилетняя проститутка ответила:

«Ведь Вы отлично знаете, что я теперь зарабатываю гораздо больше нежели гуляя как все».

А другая такая же сверстница на предостережения о возможности заразиться венерической болезнью сказала:

«Ну что ж заболею, тогда в Фонтанку³⁵».

Эти факты свидетельствуют, о том, что дети шли на всё, чтобы заработать деньги себе на жизнь, выбраться из нищеты и скрасить своё безрадостное и несчастное детство.

Вопросы о сводничестве малолетних, привлечении их к занятию проституцией регламентировались на законодательном уровне, постоянно поднимались среди общественности, в средствах массовой информации. Всероссийский съезд по борьбе с торгом женщин по вопросу о детской проституции по предложению докторов Б.И. Бентовина и В.В. Сланского принял следующую резолюцию:

«Секция предлагает Съезду указать на настоятельную необходимость установления возможно более строгого взыскания для лица, прибегнувшего в целях разврата к услугам несовершеннолетней, имеющей менее 16 лет. Кроме уголовной ответственности, виновный в таком деянии должен оплачивать стоимость содержания несовершеннолетней в соответствующем воспитательном учреждении³⁶».

Несмотря на все меры и внимание к проблеме детской проституции в ежегодных отчётах Врачебно-полицейского комитета всегда фигурировали девочки в возрасте до 16 лет, хотя они и не подлежали официальному надзору. Создание отделения для несовершеннолетних девочек в возрасте до 14 лет, впавших в разврат, в Санкт-Петербургском Доме милосердия свидетельствовало не только об осознании существовавшей реальности, увеличении случаев девиации среди них, но и о стремлении изменить, и сгладить ситуацию.

В докладе о положении надзора за проституцией, подготовленным Врачебно-полицейским комитетом и направленном помощнику Петербургского Общественного Градоначальника в 1861 году говорилось:

«Неоднократно выяснялось, что частные квартиры проституток представляют собою дома терпимости в миниатюре. Там кроме зарегистрированных проституток проживали или допускались для непотребства тайные проститутки, нередко малолетние³⁷».

И предлагались следующие меры:

«…Принять самые строгие меры к недопущению разврата малолетних (одна из мер – изолирование подрастающего поколения от совместного проживания с проститутками)³⁸».

В 1908 году в отчёте Врачебно-полицейского комитета отмечалось, что когда

«девочки-подростки в возрасте 12-14 лет доставляются в Комитет наружною полицией по подозрению в промысле разврата впервые, по установившейся практике, подвергаются медицинскому освидетельствованию в том только случае, если при этом находятся родители или родственники, изъявившие желание подвергнуть их освидетельствованию, в противном случае они возвращаются через ту же полицию для водворения к родным, при отсутствии родных задержанные девочки-подростки передаются на попечение ежедневно присутствующей в Комитете Даме-Патронессе от Попечительного Комитета дома Милосердия³⁹». 30% девушек были в возрасте от 16 до 20 лет⁴⁰.

8 июня 1897 года градоначальник Санкт-Петербурга генерал-майор Клейгельс направил Секретное циркулярное письмо, в котором предлагалось приставам

«ответственно сообщить и представить … к 1 числу будущего августа подробные сведения: 1) О всех существующих в столице тайных притонах разврата.

2) О притонах, в которых по желанию посетителей приглашаются для противуестественного непотребства женщины и дети из частных квартир и

3) О таких лицах, которые промышляют с корыстною целью сманиванием детей в означенные притоны⁴¹».

Сам факт такого письма свидетельствует не только о существовании тайных притонов, но об эксплуатации детей в них. По ходатайству отдела защиты детей градоначальник Клейгельс в 1898 году издал по полиции приказ о том, чтобы публичные женщины не держали при себе детей и чтобы хозяйки квартир и учреждений для проституции устраивали своих детей в чужих семьях.

Но, и в 1914 году член-распорядитель Петроградского Врачебно-полицейского комитета в записке к отчёту о деятельности комитета пытался привлечь внимание к вопросу физического и нравственного здоровья детей:

«Во многих квартирах вместе с проститутками проживают дети разного возраста, что не только растлевающим образом действует на подрастающее поколение, но и представляет для последнего громадную опасность в смысле заражения сифилисом⁴²». В 1908 году Попечительский комитет добился закрытия одного тайного дома свиданий, где продавали малолетних и двух трактиров, в районе Московской части, служивших притоном для малолетних девочек, промышлявших собой⁴³.

Врачебно-полицейский комитет информировал полицию для принятия мер об известных ему фактах сводничества малолетних. В мае 1909 года член–распорядитель направил письмо приставу I участка Московской части:

«Еврейка Соня Борх проживающая на углу Невского и Николаевской улицы, д. 2 содержит в снимаемой квартире женщин-проституток и между ними несовершеннолетних девочек, занимаясь сводничеством. Сообщая о сём Вашему Высокоблагородию Комитет просит обратить особенное внимание на упомянутую Борх и притон ея⁴⁴».

На письмо была наложена резолюция пристава:

«Строжайше приказываю Балакиреву принять все зависящие от него меры к наблюдению и уничтожению сводничества и разврата в квартире Борх⁴⁵».

Околоточный надзиратель Балакирев посетил указанную квартиру, взял её под контроль и сообщил о принятых мерах. Но далеко не обо всех таких тайных квартирах, в которых содержались несовершеннолетние девочки, становилось известно полиции.

Ремесленные мастерские очень часто являлось местом предложения и спроса живого товара, главным образом, малолетних.

«Все условия жизни в мастерских делают их удобными для процветания замаскированного притона. На публикацию о том, что ищется ученица, являются сотни детей, которых родители и родственники готовы отдать чуть ли не в полное распоряжение владелицы мастерской…

А то, что твориться и делается в мастерской, то для чего и как воспитывается и чему обучается девочка под опытным руководством хозяйки, всё это скрыто не только от взоров каждого наблюдателя, но и от взоров и родителей и родственников⁴⁶».

На I Всероссийском съезде по борьбе с торгом женщин и его причинами, проходившем в Санкт-Петербурге в 1910 году достоянием общественности стали факты использования малолетних воспитанниц ремесленных мастерских для проституции:

«На Большой Охте, на углу Большеохтинского проспекта и Гужевой улицы под скромной вывеской «Белошвейная» находилась мастерская госпожи Р. В мастерской занималось 5-6 девочек, обыкновенно очень миловидных. Ученицы вербуются среди беднейших семей, и она берёт к себе девочек не только для обучения мастерству, но и для воспитания. А воспитание это весьма своеобразно и обращено, главным образом, на выработку приличных манер, красивых и пластичных жестов и обучение танцам.

В опытных руках госпожи Р. девочки быстро формировались в интересные и грациозные создания, и если не приобретают никаких познаний мастерства, но наука страсти нежной ими усваивается вполне. Белошвейная часть посещается многочисленными знакомыми госпожи Р., солидными и богатыми старичками с видом знатоков оглядывающими питомцев гостеприимной хозяйки и сами девочки неоднократно берутся на прогулку куда-либо на острова и т.д.

После непродолжительного воспитания и многократных посещений и прогулок, девочка из мастерской куда-то исчезает для того, чтобы уступить место другой. И если вы хотите видеть её, то отправляйтесь на Невский проспект – и она либо пройдёт мимо вас под руку с каким-либо из клиентов госпожи Р. В наряде записной кокотки, либо что бывает того чаще, мелькнёт мимо вас с измождённым и раскрашенным лицом и наглой и дерзкой миной, не оставляющей сомнения в её позорной профессии.

Мастерская госпожи Р. при первом взгляде ничем не отличается от сотен других мастерских. При входе вы видите девочек, скромно склонившихся над шитьём, и никому и в голову не придёт, что в этом институте любви девочки становятся на стезю порока. И таких мастерских, где не в шитье бывает сила, много раскинуто в нашей столице, и работают они под покровом таинственности, увеличивая кадры малолетних проституток, часто совершено детьми⁴⁷».

Крупнейшее журналистское расследование проблемы; об авторе.

Российское законодательство предусматривало наказание за развращение несовершеннолетних и привлечение их к занятию проституцией. Уложение о наказаниях (1524 ст.) считало

«женщину со дня достижения ею 14 летнего возраста умственно зрелой для вступления во внебрачные половые связи⁴⁸»,

но в некоторых случаях Сенат понижал этот возраст даже на 4 года. При вступлении в интимные отношения с девушкой 10-14 лет

«суд каждый раз разрешает вопрос о том, воспользовался ли обвиняемый невинностью и неведением пострадавшей, или она участвовала сознательно» и в последнем случае деяние обольстителя было не наказуемо⁴⁹».

Одновременно в Уложении была 1531 статья трактовавшая, что закон имеет в виду не всякое обольщение, а только такое, когда имело место «торжественное обещание жениться». А доказать, что обольститель дал это «торжественное обещание» было трудно. Ещё одна статья (1532) Уложения о наказаниях, серьёзно карала обольстителей несовершеннолетней – но не всяких, а только

«опекуна ея, учителя ея, слугу ея и слугу ея родителей, опекунов или родственников»

и вообще только

«лиц, имеющих по званию своему или особых обстоятельствах надзор за нею и большую или меньшую степень власти⁵⁰».

Таким образом, по действовавшему законодательству совокупление с женщиной моложе 10 лет было запрещено уголовным законодательством, в то время как с женщиной от 10 до 14 лет допускалось, если она будет обладать достаточным «неведением», отношения же

«с женщиной от 14 до 21 года с ея согласия безусловно предоставлено на волю желающему, лишь бы только обольститель не давал «торжественного обещания жениться» и лишь бы он не был опекуном, учителем или вообще власть имущим над обольщаемой, а также слугою этих лиц⁵¹».

Фактически действовавшее законодательство благоприятствовало обольстителям, и прежде всего обольстителям подростков, которые являлись преимущественно сиротами из беднейших классов и были лишены защиты, благодаря, главным образом, примечанию к 1532 ст. Уложения о наказаниях и предоставлены воле случая, а поэтому нередко ещё детьми пополняли ряды проституток не только тайных, но и поднадзорных.

Парадоксальность и не логичность российского законодательства проявлялась в том, что до 21 года женщина ни в гражданском, ни в уголовном отношении не признавалась зрелой и ответственной, но при этом считалась вполне зрелой для вступления во внебрачную половую связь. В соответствии с российским законодательством,

«если купить у 14-ти или даже 16 летней девушки, вопреки разрешения ея опекуна, старые ея ботинки – то купившего официально посадят в тюрьму, предъявив обвинение по 1703 ст. Уложения о наказаниях, – но если за фунт конфет или иначе (лишь бы не торжественным обещаем жениться) уговорить 14-летнюю, а то и 10 летнюю на половое сношение – то по действующему в Российской Империи праву не наказуем!⁵²»

Поэтому специалисты считали, что уголовная защита половой сферы женщины должна быть доведена до 17 лет, как это признано в гражданском кодексе в Законе 2 июня 1897 года.

В российском законодательстве сводничество всех девочек до 10 лет, а от 10 до 14 лет только тех, коих «невинность и неведением употреблены во зло», каралось каторгой в соответствии со 1524 статьёй Уложения о наказаниях. При этом сводничество всех девушек свыше 14 лет и даже от 10 до 14 лет тех, употребления во зло невинности и неведения коих установить не удалось, каралось как обыкновенное сводничество по статье 44 Установления о наказаниях. Таким образом, в соответствии с законом 1897 года не было никакой разницы, сводничать 10 летнего ребёнка «невинности и неведения» коего установить не удалось, или сорокалетнюю женщину – наказание было одно и то же⁵³.

Уголовное уложение содержало особое постановление о сводничестве девиц 14-16 лет и девственниц до 21 года, наказанием за которое было тюремное заключение. Но относительно сводничества девственниц до 21 года постановление не имело особого значения, так как доказать, что своднику известна девственность сводничаемой было невозможно. Согласно статье 44 Устава о наказаниях за сводничество и отдачу малолетних посредством обмана в дома терпимости и торговлю детским телом следовал арест максимум на месяц или 100 рублей штрафа⁵⁴. Поэтому в целом Закон не решал проблем, связанных с ограничением развращения малолетних, а тем более борьбы с детской проституцией.

Вопросы о вовлечении детей в разврат был наряду с другими вопросами поднят и на Международной конференции по вопросам о мерах преступного торга женщин в целях разврата, состоявшейся в 1902 году в Париже, в которой приняли участие 16 государств, в том числе Россия. В протоколе конференции говорилось:

«Подлежит наказанию всякий, кто для удовлетворения чьей-либо похоти, склонил, вовлёк или совратил в разврат несовершеннолетнюю женщину или девицу, хотя бы и с согласия ея и хотя бы отдельные действия, входящие в состав преступного деяния, были совершены в различных странах⁵⁵».

Род и размер наказания относился к области внутреннего законодательства, но при этом государства брали на себя обязательства принять или предложить соответствующие законодательные меры, необходимые для того, чтобы эти преступления были караемы сообразно их важности.

Во исполнение постановления Международной конференции Министерство Юстиции в 1909 году внесло «Проект закона о мерах по пресечению торга женщин в целях разврата», который был принят, высочайше утверждён и опубликован в Собрании Узаконений 12 января 1910 года. В данном Законе содержались и положения, касавшиеся проституции несовершеннолетних. В нём предусматривалось наказание в виде тюремного заключения для виновных в сводничестве или приёме в притон лиц женского пола, не достигших 21 года. Но эти меры не смогли существенно задержать развитие проституции малолетних и несовершеннолетних.

Публицисты отмечали, что

«увеличивающаяся из года в год тайная проституция детей составляет характерное знамение нашего времени и угрожающий симптом будущего. Проституция детей, с ведома или без ведома их родителей, является не только доказательством крайней общественной испорченности, но так же и её иллюстрацией… Школу заменяет вертеп, воспитателя – сводница, семью – улица⁵⁶».

Деструктивность со стороны родителей по отношению к детской душе и телу проявлялась в принуждении к занятию проституцией. На первом Всероссийском съезде по семейному воспитанию проходившем в 1913 году в Петербурге приводится факт продажи 8-милетней девочки в трактирах нищенствующим отцом, ночевавшим по ночлежным домам, своим товарищам – хулиганам, опустившимся, так же как и он, на дно жизни.

«Совершенно пьяная мать Нины радостно сообщила об этом на улице другим нищим, хвастаясь той счастливой мыслью, которая пришла в голову её мужу».

Член Попечительного Комитета Санкт-Петербургского Дома Милосердия Е. Г. Гарфельд забрала девочку ночью из ночлежного дома в тайне от родителей и поместила в убежище. Наутро проспавшийся отец жаловался, что «несчастного мужика лишили последнего заработка⁵⁷». Но такие факты далеко не всегда становились достоянием полиции и общественности.

В 1911 году девочка К., обвинённая в краже у своей подруги, была отдана на попечение отца. В попечительской книге отмечалось:

«Живут зажиточно, отец видимо любит и оберегает дочь».

На шестой месяц надзора попечитель узнала, что девочка проституирует. Выяснилось, что отец всецело жил на заработок дочери, и категорически запрещал ей говорить о своём занятии⁵⁸.

В отчёте попечительского комитета Санкт-Петербургского Дома Милосердия приводились факты, когда 9-ти летняя девочка зарабатывала проституцией до 60 рублей, а другая 11-летняя до 90 рублей в месяц для своих родителей, которые не работали, а паразитировали за счёт своих детей⁵⁹. На Первом съезде по борьбе с торгом женщинами, проходившем в 1910 году публично были вскрыты факты использования детей для проституции.

А из уст детей звучали следующие строки, свидетельствующие об их тяжёлой судьбе:

Мы дети улицы, рабы злой нищеты

Нас город выбросил из счёта и жилища.

Позор отцов, вот наша жизнь и пища

Насущный хлеб, вот наши все мечты.

Нас много, так много вкруг вас, что спокойно

Проходите вы, и презреньем даря

Мчите вперёд вереницею стройной.

Восторга полны, жаждой жизни горя:

Нас много. Роскошных чертогов простора

Не хватит разврату, чтоб скрыть свой позор.

На улицах в стужу ютясь у забора

Мы к небу возносим свой гаснущий взор

И просим для вас же прощенье за горе,

В награду за жизнь уделённое нам,

А вкруг нас не молкнет житейское море,

И новые жертвы рождаются там⁶⁰.

В начале XX века в России существовал только один специальный приют, который предназначался для детей-проституток – это отдел для несовершеннолетних Петербургского «Дома Милосердия». В него направлялись девочки в возрасте до 16 лет Врачебно-полицейским комитетом, членами Совета Дома Милосердия, родителями и благотворителями. В Доме Милосердия действовал очень строгий режим и имелось два отделения. Одно – «исправительное» для уже «падших» подростков, а другое – «предупредительное» для тех, кого буквально вырвали из условий, неминуемо ведущих к разврату.

Нередко в Дом Милосердия обращались родители или родственники малолетних с просьбой принять их девочек под свой надзор, т. к. они не имеют ни времени, ни возможности удерживать её от побегов неизвестно куда. Бывали случаи, когда родители были вынуждены несколько раз обращаться за содействием в розысках сбежавшей дочери, находившейся в ночлежных домах, в трактирах или у частных лиц, к которым она уходила. Возраст этих девочек был 12-14 лет. Ни угрозы, ни самые тяжкие домашние наказания вплоть до побоев, не удерживали их от повторения своих побегов.

«Да уже одной работы по 13-14 часов в сутки достаточно для того, чтобы уничтожить способность энергичного сопротивления соблазну и заставить 13-14 летнюю девочку отдаться первому попавшемуся, который посулит какое-нибудь вознаграждение⁶¹».

Уменьшение возраста занимающихся проституцией сказалось на практике учреждения Дома Милосердия. Ранее в отдел несовершеннолетних принимались по Уставу не старше 16 лет, – пришлось понизить возраст и ограничить его 13 годами⁶².

Но и это не решало проблемы, поэтому ещё в 1879 году в письме говорилось:

«Канцелярия Дома считает своим долгом просить Комитет присылать в отделение несовершеннолетних, только таких девочек, которым не более 14 лет, иначе может в скором времени случиться, что все свободные места в Доме будут заняты и тогда отделении для несовершеннолетних представится прискорбная необходимость отказывать в приёме даже малолетних девочек, которые имеют несчастие впасть в порок⁶³».

В отчёте Дома милосердия за 1909 год указывается на несколько случаев побега призреваемых, вызванных исключительно такой нервной возбуждённостью на почве половой неврастении.

«Призреваемые не останавливаются ни перед чем, и, зная, что все двери заперты, находят удобный момент и в форточку со второго этажа спускаются по водосточной трубе. Такого рода побеги, связанны с половым неврастеническим состоянием, но имеют место и среди тайно занимающихся проституцией малолетних, которые живут при родителях⁶⁴».

14-ти летняя Васса Григорьева была задержана полицией как занимавшаяся промыслом разврата и 7 мая 1879 года направлена в Дом милосердия, а уже 13 мая она убежала, но вскоре была задержана приставом и доставлена обратно⁶⁵.

В 1912 году увеличилось число девочек, поступающих под присмотр попечителей суда по делам о малолетних. Это объясняется, прежде всего, тем, что после открытия воспитательно-исправительных приютов обществом Дома Милосердия, началось применение 528 статьи Уголовного Уложения в отношении малолетних проституток. Дела такого рода, как и дела по мелким домашним кражам, нередко возбуждались родителями, которые искали помощи в суде по делам малолетних.

В Отчёте по медицинской части Петроградского Врачебно-полицейского комитета за 1914 год говорилось, что

«среди проституток встречаются как малолетние, так и взрослые до 55 лет. Что касается малолетних, задерживаемых на улице полицией за приставание к мужчинам и доставляемых в Комитет, то таковых Комитет надзору не подчиняет, т.к. это не дозволено законом, а передаёт их чрез посредство той же полиции родителям или родственникам. Но так как последние сами часто посылают девочек на разврат с корыстной целью, то мера эта оказывается мало действенной.

Подчинение надзору начинается с 18-летнего возраста, и притом с добровольного согласия. Бывают иногда случаи подчинения и от 16 до 18 летнего возраста, – это тогда когда у таких несовершеннолетних нет родителей в живых, или же они живут вне Петрограда. В последнем случае родители уведомляются⁶⁶».

Причины проституции,

«как они рисуются по цифровым данным и биографическим сведениям кроются по преимуществу в заброшенном детстве, когда уже с раннего возраста ребёнок начинает впитывать в себя всё деморализующее влияние среды, в неблагоприятных, в материальном отношении условиях жизни, в городском соблазне и проч.⁶⁷»

Общественные деятели осознавали, что

«не приют, конечно, даже самый образцовый уничтожит детскую проституцию, но спасти хоть немногих они могут. А уничтожить… Превратите вонючий подвал в чистую светлую комнату, грязную улицу в разумную школу, нужду и беспризорность – в уют, хотя и самый скромный⁶⁸» [это смогла сделать лишь Советская власть, без революции это не получилось бы, что подтверждается примером «контрольной территории» – межвоенной Польши].

Искоренение детской проституции зависело не только от неравнодушных людей, которых было немало, и не от количества денежных средств, расходуемых на приюты [хотя их никогда не хватало, как и на прочие стороны социалки в империи — в противоположность роскошной жизни «хозяина земли русской» и его родичей], она являлась одним из самых унизительных и позорных явлений российской действительности и частью социально-экономических проблем общества, решение которых затягивалось.

Из диссертации И.В.Зиновой «Дети трудящегося населения в городском российском социуме в 1861- 1914 гг.: проблемы девиантности и виктимизации» (на материалах Санкт-Петербурга)», разд.4.3. Детская проституция как форма отклоняющейся социализации.

[обратите внимание на нормализацию этой мерзости в эпоху Реставрации — форма социализации, не социальные язвы, как назвали бы при «тоталитаризме»]

Примечания