В процессе изучения профессий выявилось существенное различие в проявлениях познавательной деятельности. В то время как раньше господствовала идея глобальной системы интеллекта, предложенная А. Бине, в последующем появились представления о принципиальных различиях между вербальным оформлением и пространственным мышлением в формах. Речевые обозначения больше отражают образование, в то время как пространственные представления служат своеобразным индикатором технического интеллекта. Техническая сообразительность, по существу, отражает мысленное изменение формы в процессе металлообработки или других изменений. При изучении профессий появилась необходимость новых сочетаний психологических функций, которые отражали бы своеобразные операции, возникающие только в данной профессиональной деятельности.
УПРАЖНЕНИЕ
В скором времени в большой группе сотрудников лаборатории [1] стали проявляться различные направления исследований, отражающие интересы и своеобразие отдельных специалистов. Так, С.Г. Геллерштейн начал многолетнюю работу по исследованию процесса упражнения. Согласно первоначальной концепции И.Н. Шпильрейна, двух-трехкратного исследования функции было достаточно для того, чтобы методом экстраполяции построить кривую упражнения [13], [14]. Но в последующих работах С.Г. Геллерштейна обнаружилась неучтенная ранее высокая пластичность функции, которая может влиять на достижение высоких результатов. Первоначально С.Г. Геллерштейн начал проводить свои опыты на элементарной функции скорости сенсомоторной реакции, которую В. Вундт когда-то назвал «личным уравнением человека».
Но вскоре обнаружилось, что эффект упражнения в большей мере сказывается на более сложных интеллектуальных процессах, и автор переключился на упражнения в области пространственного представления, мышления в формах. Эта многолетняя работа показала, что при систематическом упражнении возможно частичное превышение уровня достижений; тем самым расширяются возможности коррекции первоначальных низких данных. Без сомнения, эта работа по упражнению могла служить теоретическим подспорьем педагогической психологии.
В основе упражнения лежит перестройка функции, которая возникает на базе пластических изменений сознания. С.Г. Геллерштейн еще в довоенное время утверждал в своих докладах, что в основе упражнения лежат перестройки сознания [15].
Мы стремились сохранить последовательность работы, каких бы проблем она ни касалась. Так, еще в 1924 г. перед лабораторией промышленной психотехники был поставлен вопрос о внедрении женского труда в станочных профессиях металлообрабатывающей промышленности. Как принято было в лаборатории, в начале работы было проведено изучение профессии трудовым методом. С этой целью двое сотрудников пришли в механический цех завода АМО (теперь ЗИЛ) и стали работать (Л.И. Селецкая — на шлифовальном станке, В.М. Коган — на токарном).
Мы с удовольствием отмечали, как директор завода И.А. Лихачев перед обеденным перерывом обходил цеха тогда еще небольшого завода АМО и пожимал руки старым квалифицированным рабочим.
В процессе длительной работы, многочисленных бесед с квалифицированными рабочими мы выясняли «секреты» квалификации станочников и убеждались в том, что «душа» этой специальности заключена в развитии пространственного представления, связанного с чтением чертежей и установлением последовательности операций по изменению формы.
Эта квинтэссенция психологического изучения профессий металлообработки впоследствии очень пригодилась нам при проведении работы по внедрению женского труда в станочных профессиях металлопромышленности. Мы не сомневались в том, что нет кардинальных различий в профпригодности юношей и девушек в отношении станочных специальностей, но исторически сложилось так, что эти профессии казались предпочтительнее для мужчин, и развитие профессионально важных функций дало преимущество одному полу перед другим [2].
Чтобы доказать равную пригодность юношей и девушек, мы на трех фабзавучах («Икар«, «Искромет«, завод АМО) отобрали группы девушек, по 20 человек в каждой, и в течение первого года проводили специальные упражнения по развитию пространственного представления (1927). Так, учащимся предлагались объемные тела (конусы, цилиндры, комбинированные фигуры) с сечениями; требовалось найти форму, которую принимает плоскость сечения. Для краткости не будем перечислять все формы, на которых проводились упражнения пространственного представления, но результативную часть мы должны отметить: все девушки через два года закончили фабзавуч и перешли на завод поработать главным образом в инструментальные и штампо-механические цеха, в которых особенно ценится выполнение работ, связанных с чтением чертежей и выполнением мелкопарционных заданий.
Таким образом, была начата работа по элиминированию половых различий в холодной обработке металла и можно сказать, что приоритет в пропаганде внедрения женского труда в станочных специальностях принадлежал лаборатории психологии труда ИОТа. Приведенная работа может служить образцом совмещения теоретических и практических планов в исследованиях по психологии труда.
С одной стороны, работа удовлетворяла критериям общественной полезности, так как конкретная цель ее — внедрение женского труда в большой группе профессий металлопромышленности, с другой стороны, теоретическая задача преодоления давно укоренившейся привычной деятельности полностью компенсировалась в специальных упражнениях [6].
К этому времени относится начало первой пятилетки и преимущественное развитие тяжелой промышленности — металлургии, металлообработки. Лаборатория психологии труда не могла остаться в стороне при организации гигантов металлургии в Магнитогорске и Новокузнецке. Лаборатория создала свои филиалы и поставила задачей изучение профессий сталевара, горнового и т.п. Работа в горячих цехах протекает по принципу длительного становления квалификации в процессе практической работы. Индустриализация страны потребовала значительного ускорения процесса приобретения квалификации и выделения операций, поддающихся специальному обучению. Изучение профессии сталевара (Ю.И. Шпигель, В.В. Чебышева, Л.И. Селецкая), проводившееся в 1934-1935 гг. [2], [9], показало, что в этой комплексной специальности существуют отдельные важные операции, которые характеризуются глубоким психологическим содержанием. Так, например, сталевару приходится судить о степени «готовности» металла по цвету, искре, о температуре печи — по цвету ее накала, для чего необходимо весьма тонкое различие цветов. Специфической трудностью, осложняющей суждение сталевара об оттенках цвета, является быстрая изменчивость этих оттенков. Сотрудники, изучавшие профессию сталевара, попытались моделировать эту операцию тонкого различения оттенков цвета и соотнесения их с температурой печи и на этой основе сконструировали специальный тренажер, который позволял упражнять эту функцию в изолированных условиях. В отличие от тренажеров для водителей, когда-то созданных еще Г. Мюнстербергом, тренажер для учеников сталеваров не копировал внешнюю модель профессии, а выделял главным образом ее психологическое содержание. Этой работой, выполненной более 50 лет тому назад, была начата исследовательская деятельность в области профобучения.
Когда мы отправлялись на работу по изучению профессий, И.Н. Шпильрейн напутствовал нас словами, которые указывают на то, что у него в мыслях уже сформировалась не которая классификация профессий. Он говорил, что в профессиях, направленных на изготовление изделий, обостряются главным образом органы чувств; в профессиях же, обслуживающих людей, возникают требования к анализу вариативности в людских коллективах. Вместе с тем И.Н. Шпильрейн подчеркивал, что не существует «простых» видов труда и каждая профессия имеет свои секреты. Мы имели немало случаев убеждаться в справедливости этих суждений.
Так, в 1925 г. В.М. Коган отправился в Донбасс с целью изучения профессии шахтера-углекопа. Он описывает это так: «В зимнюю пору мы спустились в шахту «старая Смоленка», расположенную в пригороде города Юзовка (потом Сталино, теперь Донецк). Спустившись в шахту на глубину около 1000 метров, мы оказались на уклоне (бремсберг), на котором высота не превышала метра, и, наконец, оказались в лаве, в которой непосредственно добывался уголь. В то время механизация полностью отсутствовала и уголь добывали лежа. Лежа на боку (высота 70 см от пола до потолка), мы принялись рубить уголь кайлом. Вначале мне показалось, что это дело простое и требует только физических усилий, но вскоре я убедился, что опытный забойщик обрушивает уголь целыми пластами, в то время как под сильными ударами моего обушка летят только отдельные камешки. Мы подползли к стажированному отбойщику и спросили его, как это ему удается? Он засмеялся и сказал, что вначале он легкими ударами по низу забоя отбивает «темные» места пласта, потом сильными ударами обрушивает верх забоя. Как мы ни всматривались, не видели темных мест, в которых, по словам забойщика, уголь мягче, но этот разговор нас убедил в том, что и в этой, как будто простой работе, существуют свои секреты.
Через несколько дней, когда мы познакомились со всеми шахтерами забоя, мы после работы, по предложению моего товарища, молодого врача-гигиениста, отправились в пивную. За кружками пива разговорились, и старый забойщик стал говорить о том, что в прежние времена было лучше, а теперь люди в бога не верят. Мой товарищ бросил реплику: «Если такая работа, как ваша, есть, то бога нет». Шахтер пренебрежительно сказал: «Ты что нашу работу хаешь? Наша работа честного человека требует, а если ты в бане увидишь мужика с черным пятном на ребрах, то такому человеку можешь верить — не обманет, а который ищет легкую работу, в магазине за прилавком стоит, — тот и обмануть может» (отличительный признак шахтера — прегнированный уголь на боковой стороне грудной клетки). На этом примере можно убедиться в существовании своеобразной гордости, самоутверждения, которое наблюдается в большинстве специальностей».
***
ЛИЧНЫЙ ФАКТОР В ТРУДЕ
Заслуживает более детального изложения работа в 1929 г. на заводе «Серп и Молот» в листопрокатном цехе. В бригаду вальцовочного листопрокатного стана входят семь человек, которые разделяются по специальностям: печной сварщик, вальцовщик с тремя подручными, кузнецгибщик, резчик заусенцев.
Особенной славой пользовался вальцовщик Гладышев, который один катал более толстый автомобильный лист (четырехлистный пакет). Задолго до начала смены приходили рабочие других станов и, как в театре, любовались работой Гладышева. Он за свою ударную работу награжден орденом Трудового Красного Знамени, и портрет его в числе лучших ударников висел в Парке культуры и отдыха им. М. Горького. И вот однажды я в числе других любовался работой Гладышева с двухпудовыми сутунками, когда стоявший со мной старый мастер Илвин сказал: «Человека надо воодушевить, тогда он горы своротит«. И добавил, что Гладышев не один, на третьем стане работает Борисов, который по квалификации не ниже Гладышева, но его никто не воодушевляет.
Слова мастера побудили нас к активным действиям. Мы провели взвешивание заусенцев на всех станах и обнаружили, что у Борисова при равном количестве листов вес заусенцев самый малый, следовательно, катаный лист самый тяжелый. На следующей неделе в стенгазете цеха появилась наша статья, которая называлась «Незаметный герой«. В ней сообщалось, что бригада тов. Борисова дает лучший по качеству лист и это заслуживает всеобщего признания. Через неделю тот же мастер Ильин показал нам, что бригада Борисова вышла в передовые не только по качеству, но и по количеству: «вот что значит воодушевить человека».
Желая обобщить добытые факты стимулирующего значения поощрения, мы через месяц, согласовав с партийным и профсоюзным руководством, вынесли на общее собрание цеха предложение о том, чтобы премирование бригад производилось не за превышение норм, а за перекрытие собственных показателей за прошлый квартал. Эффективность этого предложения сказалась немедленно. Уже в последующем месяце общая производительность труда по цеху возросла на 15%. Примечательно то, что наибольший эффект дали ранее отстающие бригады. В последующем пришлось внести поправку в постановление, так как оказалось, что бригада Гладышева, уже стимулированная максимально, не дала такого прироста, как отстающие бригады, и в результате всеобщий любимец не получил одобрения. В конечном итоге цеховое собрание вынесло двойное решение: премирование за превышение собственных показателей и за абсолютное превышение нормы.
Общий итог «воодушевления» выразился в том, что листопрокатный цех получил Красное знамя по заводу не только за перевыполнение производительности труда, но и за усиление общественной активности всего коллектива. Если раньше личностная активность было делом индивидуальной экспрессии того или иного рабочего, то сейчас стимул к активности не ограничивался только лучшими передовыми вальцовщиками, но захватывал широкие круги коллектива. На основании этой работы в 1931 г. на 7-й Международной конференции по психотехнике был прочитан доклад «Новые социалистические формы труда и психотехника».
В.М.Коган, Е.И.Селецкая. Воспоминания о первой лаборатории психологии труда (к 100-летию со дня рождения С.Г.Геллерштейна)
[1] психологии труда
[2] а сейчас то же самое, видимо, относится к развитию способностей к математике, вытекающих из тренированности тех же самых психических представлений. Поскольку девочек априори считают менее способными, соответствующий душевный субстрат у них не тренируется самостоятельно, и перед занятием собственно математикой необходима работа по развитию соответствующих представлений + повышение самооценки, также необходимое для повышения успеваемости американских негров
