Реплики о единомыслии

Print PDF

Алексей Сафронов пишет:

«… ознакомился с текстом поэтессы, эсерки, а затем эмигрантки, монахини, деятельницы французского Сопротивления Марии Скобцовой «Настоящее и будущее церкви» 1936 года.

Её рассуждения о свободе внутри веры мне не так интересны, но привлекает характеристика советских людей и механизма их мышления, которое требует единственное авторитетное мнение по любому вопросу, и стремится искоренять ереси. Я думаю, что догматизм и неспособность к диалектике были, конечно, свойственны не всем советским людям.

Но в последнее время у меня чувство, что те современные кружковцы, которые воспитывают сами себя по сталинским лекалам, приобретают добровольно именно эти черты мышления. Отсюда любовь к выискиванию отступников от единственно верной трактовки идей любимого вождя. Люди сами настраивают себя на режим мышления, в котором есть два мнения: авторитетное и неправильное. Эссе поразительно тем, что монахиня предостерегает церковь от угрозы догматизма новообращенных советских людей, которые могут принести в церковь нетерпимость к любым мнениям, отличающимся от мнения авторитета.

Итак, фрагмент текста «Настоящее и будущее церкви»:

«Нам не важно, что основным принципом их воспитания было безбожие.

Мы сейчас по отрывкам советских сообщений знаем, что этот принцип сильно выветрился и ничего питательного для вопрошающей человеческой души не дает. Есть такое советское словцо — «переключиться», — так вот, надо думать, что это переключение может произойти довольно широко и безболезненно. Но есть одна страшная вещь, из которой переключиться не так просто. Она касается не материала современного советского миросозерцания, а метода выработки его, диктатура не власти, не силы, а предписание идей, той или иной генеральной линии, вера в легко осуществляемую в жизни непогрешимость. В сущности, это основное, что страшно в современной психологии советского человека. Сегодня он знает, что ему надо думать так, что сам Сталин, сама непогрешимая партия предписывает ему такие-то взгляды на безбожие, на науку, на экономический процесс, на иностранную политику, на испанскую революцию, на частную торговлю, на отношение к браку и семье, на все крупные и мелкие вопросы жизни и быта. И он покорно, по всем пунктам, безоговорочно, целиком принимает все предписанные установки.

Завтра что-то изменилось в мире, как-то соображения целесообразности заставили партию изменить свою точку зрения не только в мелком, но и в кардинальном вопросе. Советский гражданин разворачивает очередной номер «Правды» или «Известий» и констатирует факт. Оказывается, по такому-то вопросу надо думать не так, как он вчера думал, а так, как это предписывается сегодня. А так как основная предпосылка его миросозерцания — это вера в непогрешимость партийной директивы, то он безболезненно перестраивает свое миросозерцание в соответствии с требованием партийного центра. Поражающи в этой области страницы Андрэ Жида, где он описывает недоумение каких-то кавказских коммунистов, как им реагировать на испанскую революцию. Жид не сразу понял, что их смущает. Потом выяснилось: не пришел еще номер «Правды», в котором была изложена обязательная точка зрения. Когда он был получен, ни у кого сомнений не осталось — надо сочувствовать испанской революции всемерно. Дело иногда идет и гораздо дальше: под влиянием меняющихся партийных директив человек начинает каяться во вчерашних своих взглядах, как в преступлениях, и приносит это покаяние всенародно и с самым предельным самоунижением. Я нарочно останавливаюсь подробно на этой извращенной, несвободной и больной психологии, чтобы подчеркнуть неизбежную стопроцентность, непогрешимость, догматичность всякого советского увлечения, всякой точки зрения, всякого верования. Элемент обязательности, законности, если хотите, некоей «уставности» сопутствует всему, что случается в советской России. Мы не можем найти ни одного очага свободы, ни одной установки иного свойства, мы не можем, другими словами, рассчитывать ни на какую иную психологию, кроме описываемой.

***

Сделаем из этого выводы, правда, чрезвычайно предположительные.

Если в церковь, одаренную терпимостью и признанием со стороны советской власти, придут новые кадры людей, этой властью воспитанные, то придут они именно с такой психологией. Что это значит? Это значит, что сначала они, в качестве очень жадных и восприимчивых слушателей, будут изучать различные точки зрения, воспринимать проблемы, посещать богослужения и т. д. А в какую-то минуту, почувствовав себя наконец церковными людьми по-настоящему, по полной своей неподготовленности к антиномическому мышлению, они скажут: «Вот по этому вопросу существует несколько мнений — какое из них истинно? Потому что несколько одновременно истинными быть не могут. А если вот такое-то истинное, то остальные подлежат истреблению, как ложные».

Они будут сначала запрашивать Церковь, легко перенося на нее привычный им признак непогрешимости. Но вскоре они станут говорить от имени Церкви, воплощая в себе этот признак непогрешимости. Если в области тягучего и неопределенного марксистского миропонимания они пылают страстью ересемании и уничтожают противников, то в области православного вероучения они будут еще большими истребителями ересей и охранителями ортодоксии. Шаржируя, можно сказать, что за неправильно положенное крестное знамение они будут штрафовать, а за отказ от исповеди ссылать в Соловки. Свободная же мысль будет караться смертной казнью».

Возражение

Забавно, что прогноз данной мадамы в самой наверное важной для неё части, церкви и веры, сбылся с точностью до наоборот: особенности подсоветской и нынешней РПЦ, нас, мягко говоря не радующие, как показывает анализ Дм. Фурмана и Киммо Каариайнена, созданы именно тем, что там находили убежище, концентрировались, могли делать карьеру личности максимально несоветские или антисоветские, скажем, уклонявшиеся от службы в РККА. Авторы показывают, что отсюда же их невежество и реакционность во взглядах, ибо советизация это прогресс даже для тех кто терпеть не мог коммунизм. А в нашу эпоху реставрации это различие «выстрелило.»

А так эта характеристика — отличный образчик социального расизма (или ориентализма, о котором Вы некогда написали): мол, мы, люди с хорошими лицами, личности сложные, каждая наособицу, переживаем и рефлексируем, а эти там, быдлосовки и анчоусы, все на одно лицо, переживать и думать не могут, только ищут какие команды следует выполнять.

Тем более это не мнение очевидца, а эхо от эха, она ссылается на удобные ей (т.е. недружественные к СССР) мнения, а частью и свои выдумки. Меня лично, как советского человека, подобная диффамация задевает эмоционально примерно на том же уровне, что антисемитские выпады, или даже побольше, поскольку советская идентичность мне важнее и значимее еврейской.

Сравнение с фактами также показывает враньё этой мадамы: если б советские люди не знали, какую занять позицию до выхода руководящей статьи, не было бы скажем, столкновения историков-марксистов и ура-патриотов, приведшего к совещанию 1944 г. Да и после того, как начальство высказалось, различия мнений не исчезали, а скорее усиливались, даже когда (или если) одна из позиций преследовалась — в этой случае лишь совершенствовалась маскировка. Именно потому что советских людей воспитывали (на примерах научной и революционной истории), что истина важнее выгоды, сформулировать для себя «как оно на самом деле» важнее материального и прочего преуспеяния от повторения не думая общих штампов или от конформизма по отношению к референтной группе. Культ того и другого в наше рыночное время ответственен, имхо за описанное вами поведение (молодых?) кружковцев. Ровно то же обнаруживали социологи Франкфуртской школы в 30-40е гг. у американцев и европейцев независимо от культуры и образования (конформизм, страх «отмены», «всё как у Джонсов»).

У нас таки было совершенно иначе — по моему детству и юности сам знаю, а в предыдущие годы читал по источникам. А капитализм приносит единое мышление, что у нас что на Западе (((

Уточнение

Впрочем, как всякая карикатура, некоторые типические черты эта оценка схватывает. Только это скорей черты сталинской партии (ещё за 10 лет до того бывшей другой), а отчасти эпохи империалистической и гражданской войны (революции, контрреволюции восстания и локальные войны в Европе шли до 1924-25 гг.).

Вот воспоминания А.Т.Веймера, на момент рассказа эстонского коммуниста-подпольщика, в СССР ни разу не бывшего и России не видевшего.

Контекст. 1920е гг. В рамках типично эстонской демократии, неотделимой от обычного белого террора, группа красных, готовящихся к выборам, была посажена за непочтительные высказывания в адрес общественного устройства и чтобы не допустить повторения их успеха на выборах (знаменитый «процесс 149ти” им повезло — других же расстреливали или убивали на улице). В тюряге они, как положено коммунистам, создали организацию, и чтобы не терять время, занимаются политучёбой, в данном случае в контексте «борьбы с троцкизмом».

«Мы остро нуждались в коммунистической литературе. Но проникала она в тюрьму, преодолевая многие рогатки. О том, как она была нам необходима, расскажет следующий факт.

Обсудив в своем узком кругу, как быть, мы решили, что параллельно с чтением сборника выпустим в качестве приложения к нелегальной рукописной газете «Вангимая Кийр» («Тюремный луч») дискуссионный листок. В нем была пересказана статья немецкой троцкистки Рут Фишер, излагавшая взгляды троцкистской оппозиции.

Конспект этой статьи составил по поручению редакции X. Аллик. Сам он занимал твердую ленинскую позицию и излагал статью Фишер по материалам упомянутого выше сборника. И другие дискуссии организовывались подобным же образом: тому или другому товарищу предлагалось изложить взгляды оппозиционеров, после чего завязывался спор, и, как правило, мы приходили к правильной точке зрения. Такая форма организации дискуссии диктовалась недостатком материалов, литературы. Другой возможности изложить взгляды троцкистов мы тогда не видели (!).

Основное место в дискуссионном листке отводилось пересказу статей, излагавших правильную точку зрения на взгляды троцкистов. В таком виде дискуссионный листок был пущен по камерам. Уже тогда нашлись отдельные товарищи, которые заявили, что это неподходящий способ для организации политической дискуссии (!!).

Особенно они возражали против отдельной публикации статьи Рут Фишер, и второй выпуск дискуссионного листка обращался к коммунистам с просьбой определить свою позицию по всем спорным вопросам, выдвигаемым троцкистами. Редколлегия выражала уверенность, что все коммунисты займут правильную партийную позицию. «Голосование» показало, что статья Рут Фишер никого не склонила к поддержке оппозиции, коммунисты единодушно поддержали партийную точку зрения на троцкизм. В этом была немалая заслуга и товарища Аллика. Через несколько лет этот факт печально отразился на X. Аллике: взгляды немецкой троцкистки в подготовленной им публикации были приписаны ему, и потребовалось немало времени, чтобы это обвинение было снято (!!!)».

Отмеченное (!) — самое для меня неприемлемое в сталинском периоде отечественной истории, ибо думать надо своей головой и жить своим умом. Какие взгляды ты не имей, передоверять такие вещи нельзя никому, и особенно если ты считаешь, что служишь великому делу и/или единственно научной философии.