Социальная сегрегация в городах

Print PDF

Целью книги «Социальные язвы» городов» является изучение взаимовлияния сегрегации и упадка городов, связи между экономическим/физическим развитием различных частей городов и распределением людей в пространстве. Цель рассматриваемой второй главы — понять и изучить силы, которые приводят к сегрегации и, следовательно, косвенно влияют на процессы депривации и упадка в городских кварталах.

Автор отмечает, что социальная сегрегация представляет собой пространственное разделение этнических или социально разделенных групп, приводящее к усилению социальных или культурных различий между этими группами. Ранние исследования сегрегации, как правило, начинались с описания социального и этнического разделения пространства в городах. Эти «социальные анализы пространства» выделили три основных фактора, объясняющих пространственную вариативность сегрегации: социально-экономический статус, семейное положение, этническая принадлежность.

В большинстве исследований, посвященных городской сегрегации, рассматривалось размещение в городах специализированных этнических или социальных групп. Ранние американские исследования были связаны с изучением тех мест, где поселились различные группы европейских иммигрантов.

Эти исследования показали процесс постепенной пространственной интеграции. Гиперсегрегация чернокожего населения рассматривалась как серьезная социальная проблема в американских городах, поэтому американские исследования в области сегрегации были направлены почти исключительно против расовой сегрегации и поэтому имеют ограниченную силу в европейском контексте.

В Европе, особенно в последние 15 лет, проводились исследования по сегрегации этнических групп: беженцев и иммигрантов. Отправной точкой были не расовые, а культурно-культурные различия. Также возросло внимание к сегрегации социально-экономических и демографических групп.

В 1980-х годах исследования сегрегации были в меньшей степени сосредоточены на традиционных классовых различиях в обществе, в том числе различиях в доходах, образовании и профессии, и рассматривали другие виды социальной дифференциации. Одна из причин этого заключается в том, что традиционные социально-экономические переменные признаются лишь частично объясняют, как люди выбирают, где жить. Разработанная концепция «life form» (Groth and Mølgård 1982, Højrup 1983) подразумевала общее разделение на три социальные группы, названные соответственно самостоятельной, карьерной формой жизни и формой жизни наемного работника.

Однако еще одну более важную причину изменения направленности исследований сегрегации можно найти в новых мнениях о том, как понять природу фундаментального социального неравенства в обществе. Существующая концепция классов перестала быть актуальной, поскольку большая часть рабочего класса присоединилась к новому среднему классу. Вместо этого внимание привлекли другие социальные барьеры — особенно между той частью населения, которая полностью интегрирована в общество и рынок труда, и группами, которые были названы «маргинализированными», «социально исключенными», или «низшим классом». Термин «социальное отчуждение» возник во Франции и широко использовался в Европейском Союзе. Социальная изоляция рассматривается главным образом как противоположность социальной интеграции, особенно интеграции на рынке труда, но ее часто путают с бедностью или общей нехваткой ресурсов.

Наконец, в США и Великобритании используется концепция «нового городского класса». В США эта концепция была использована для охвата того, что можно назвать «добровольно маргинализированными людьми», т.е. группами, у которых есть другие нормы, касающиеся семьи и работы, и которые не желают участвовать в жизни общества.

С середины 18 века старые средневековые границы города были раздроблены, а высшие слои населения начали переселяться и занимать наиболее привлекательные части окрестностей, которые имели большинство природных атрибутов, таких как озера, холмы, леса или доступ к открытым землям.

Олсон Хорт (1992), например, описал развитие сегрегации в шведских городах, используя три этапа.

1. В конце 19-го века индустриализация привела к концентрации рабочих и буржуазии вокруг фабрик, расположенных в основном вблизи городских центров.

2. В 1930-х годах высшие классы более сознательно стали формировать домены в окружающей их стране, из которых был исключен рабочий класс.

3. После Второй мировой войны и особенно с 1960-х годов средний класс и высшие классы рабочих получили возможность подняться по иерархии доменов в пригородах. В результате с 1940 г. традиционная сегрегация классов между городами и пригородами значительно сократилась.

После Второй мировой войны в пригородах европейских городов были построены большие жилые комплексы с многоквартирными жилыми домами — в основном в качестве социального жилья. В разных частях пригорода возникли новые модели сегрегации, поскольку в новые микрорайоны переехали беднейшие слои населения. В США эта тенденция была совершенно иной, поскольку в пригородах было построено очень мало жилья для малообеспеченных групп населения, а бедные слои населения остались в центрах городов.

В классических «экологических теориях» о социальной дифференциации в городах перераспределение исходного распределения в пространстве объяснялось, главным образом, понятием того, что различные группы конкурируют и пытаются доминировать в разных пространственных областях. Социальная структура города постепенно меняется по мере того, как некоторые группы «вторгаются» на новые территории и занимают пустое пространство или вытесняют группы, которые когда-то были доминирующими (вторжение). Это позволяет другим группам захватывать районы, которые они оставили (преемственность).

Первые экологические теории постулировали, что социальное разделение приводит к кольцевой структуре, при которой самые богатые группы удаляются дальше от центра города, а бедные люди — ближе к центру. В 1930-х годах появилась новая теория, согласно которой социальное разделение городов развивается по секторам. Эта структура объяснялась тем, что различные социальные группы расширяли свою территорию в одном направлении от центра к окрестностям. Позже теории говорят о «многоцентровых» структурах, которые имеют более случайное распределение территорий.

Экономические теории местоположения раскрывают концепцию того, что в традиционных — преимущественно американских — теориях локализации людей и функций в пространстве, индивидуальный выбор был обусловлен уровнем цен на рынке земли и недвижимости, где доминировало расстояние до городских центров. Согласно теории Алонсо и Миллса, цены на землю снижаются с увеличением расстояния от центра, что приводит к уменьшению соотношения между участками и увеличению размера и стандарта жилья. Это обеспечивает так называемое разделение городского пространства, при котором малообеспеченные слои населения заселяются в районы с высокой плотностью населения вблизи городских центров, в то время как доходы и потребление жилья увеличиваются с увеличением расстояния от городских центров. Такое распределение было обнаружено в американских городах. Однако позже было доказано, что некоторые из основных предположений теории не были верны. Вместо этого фактическое распределение может быть в значительной степени объяснено историческим развитием городов, при этом самые старые и худшие жилища расположены вблизи центра, а самые новые и лучшие жилища удалены друг от друга.

В этом вопросе есть и демографический аспект. Сегрегация на рынке жилья происходит как следствие мобильности населения. Молодые люди очень мобильны, в то время как семьи с детьми менее мобильны, а пожилые люди особенно редко передвигаются. И не только потому, что потребности и запросы в жилье быстро меняются в молодые годы. А еще потому, что со временем люди привыкают к своему нынешнему жилью и соседству, не хотят терять социальные связи, обретенные на малой родине, и чувствуют себя потерянными, если им приходится переезжать. Как следствие, в социально-пространственной структуре городов существует определенная инертность. Это отражается в демографических различиях между более старыми и новыми районами городов. Эту структуру можно найти и в Большом Копенгагене.

В Европе социальная география городов приняла иные формы, чем в США. Это связано с более эгалитарными рамками в Евросоюзе, более активным вмешательством государства на рынке жилья и более интенсивным регулированием землепользования со стороны государства и со стороны местных властей.

Частично в результате государственного регулирования рынок жилья был разделен на разные квартиры с разными экономическими и правовыми условиями — больше в одних странах и меньше в других. Эти различия приводят к тому, что некоторые виды жилья являются более выгодными для одних социальных групп, в то время как другие предпочитают другие виды жилья или ограничены ими. Таким образом, различные группы были разделены на определенные виды жилья. Такое разделение было названо «сегментацией рынка жилья» — разделения рынка жилья на субрынки, которые востребованы различными социальными группами (Schnare and Struyk 1976, Rothenburg et. al. 1991).

Концепция сегментации рынка жилья может рассматриваться как параллельная сегментации и касается разделения групп на арендные участки, а не пространственного разделения. Сегментация, однако, может привести к сегрегации, если в пространстве разделены различные арендные участки.

Таким образом, пространственное разделение прав собственности может рассматриваться как результат политического/институционального процесса. Когда определенная социальная группа достигла политического доминирования в муниципалитете, они попытаются использовать свою политическую власть, чтобы сохранить это доминирование. Эффективным способом сделать это является контроль над производством нового жилья. В Дании существует четкая связь между политической принадлежностью политического большинства в местных органах власти и составом собственников нового жилья.

Даже там, где отсутствует сознательная дискриминация, системы предоставления социального жилья могут привести к сегрегации. Жилье выделяется на основании листа ожидания, и ассоциации жильцов не могут в одиночку решать, кто будет переезжать в пустующую квартиру. Часто только бедные не имеют других возможностей и вынуждены ждать — и многие из них являются иммигрантами. Поскольку пустующие квартиры чаще всего появляются в менее привлекательных усадьбах с высокой мобильностью, местные власти склонны добавлять этим усадьбам больше социальных проблем и увеличивать концентрацию бедных людей.

Развитие городов происходило как взаимодействие между социальными и физическими изменениями. Э.Сойя называет это социально-пространственной диалектикой, непрерывным двусторонним процессом, в котором люди создают и изменяют городские пространства, в то же время по-разному обуславливаясь этими изменениями. Области, в которых люди предпочитают жить и работать или имеют доступ к ним, постоянно меняются, как и экономические ресурсы людей, их предпочтения и принадлежность к местам. В результате, социальная и физическая структура городов с годами не претерпела заметных изменений. Одно исследование (Paccione, 1982) показало, что наиболее важными факторами, влияющими на восприятие жителей своих кварталов, были: проблемы с движением, чистота и содержание улиц, доступность открытых пространств, частота антисоциальной деятельности (вандализм, насилие и т.д.), доступность внутри города в целом, социальное взаимодействие и озеленение. Предпочтения к проживанию в различных кварталах могут различаться в зависимости от семей с разными потребностями и стилем жизни, однако среди людей всегда будут существовать общие ценности, в результате чего одни кварталы будут более высоко цениться большинством, в то время как другие будут восприниматься как очень непривлекательные.

Далее автор иллюстрирует приведенные выше анализы причин сегрегации путем рассмотрения моделей сегрегации в Большом Копенгагене. В анализе выделяются три основные причины пространственной сегрегации в Копенгагене в результате различного рода процессов, происходивших на протяжении последних 50-100 лет. Существует различие между «основными социально-экономическими причинами сегрегации», «демографическими причинами сегрегации» и «сегрегацией, вызванной жилищной политикой и планированием физических объектов».

Анализ основан на разделении региона на различные кольцевые зоны и поперечные сектора, как показано на рисунке. Зоны кольца состоят из центра (города Копенгаген и Муниципалитета Фредериксберга) и трех «концентрических» колец муниципалитетов, называемых зонами кольца 2, 3 и 4. Зона за пределами центра далее разделена на шесть поперечных секторов, называемых соответственно северным, северо-западным, западным, юго-западным, южным и юго-восточным.

Со времени урбанизации, имевшей место в прошлом столетии, преобладала простая зональная модель: чем дальше от центра города, тем моложе население. Каждый год на окраине бывшего города строились новые жилища, которые занимали молодые жители, выходившие на рынок жилья. В настоящее время ситуация изменилась, так как в центральной части города уменьшилась доля пенсионеров и увеличилась доля жителей в возрасте от 15 до 34 лет. Как волна, движущаяся наружу из центра города, население старше во второй зоне (там расположены старые пригороды, построенные в 50-х и начале 60-х годов), а затем становится моложе по мере продвижения к окраине. Следует предположить, что следующие кольцевые зоны (№№ 3 и 4) заменят зону 2 в течение, скажем, двадцати лет с точки зрения наличия большинства пожилых жителей. Этот процесс полностью соответствует классической модели, предложенной Чикагской школой.

Социальная география Большого Копенгагена характеризуется, прежде всего, зональной структурой, которая дифференцирует население в зависимости от стадии жизненного цикла. В целом, чем дальше от города, тем больше число семей и меньше доля пожилых жителей. Однако за последние 5-10 лет на смену центральным районам Копенгагена пришли внутренние пригороды, в которых проживает большинство пожилых людей и наименьшее количество молодежи.

Во-вторых, социальная модель имеет четкий секторальный аспект в том, что касается социально-экономического статуса. Самые северные сектора привлекли в Копенгаген социально-экономическую элиту — людей с высокими доходами, профессионалов, менеджеров и т.д. Напротив, низкие доходы и маргиналы сконцентрированы на юге и юго-западе (см. табл.). Однако общий уровень сегрегации в Большом Копенгагене относительно низок по сравнению с другими крупными городами Европы и США.

При этом различия между муниципалитетами существуют внутри одних и тех же секторов региона, что не может быть объяснено только различиями в локационной привлекательности и общей сегрегационной силой в городе. Вместо этого, эти различия, по-видимому, связаны с различиями в составе арендных ставок на рынке жилья внутри муниципалитетов.

По-видимому, есть все основания полагать, что состав арендных ставок в жилищном фонде имеет большое значение для сегрегационных структур. Как видно, более половины явлений сегрегации маргинализированных участков по секторам в регионе можно объяснить различиями в предложении жилья. Более того, сегрегация по категориям владения жильем в секторах и кольцах гораздо меньше, чем при средней общей сегрегации.

В последние два десятилетия этническая принадлежность приобретает все большее значение в качестве одного из аспектов сегрегации; наиболее поразительной характеристикой является концентрация этносов в нескольких выделенных районах. Это также частично объясняется высоким уровнем сегментации датского рынка жилья; поскольку многие иммигранты принадлежат к группам с низкими доходами, их возможности на рынке жилья ограничены менее привлекательными частями сектора социального жилья и частного арендного сектора. Однако имеются также признаки того, что некоторые иммигранты либо предпочли сконцентрироваться на определенных районах пригородов, либо в некоторой степени были исключены из системы социального жилья в других муниципалитетах.

Из этих свидетельств можно сделать два вывода. Во-первых, предложение жилья в различных частях региона — это не просто реакция на определенную структуру спроса, а результат местной жилищной политики, проводимой местными органами власти в муниципалитетах. Во-вторых, чем более обширным является рынок жилья, тем выше уровень социальной сегрегации.

Источник «Социальные язвы» городов. Глава 2. Социальная сегрегация в городах.

Пересказ Ирины Дирксен, социологический ф-т МГУ